Всю прошлую неделю в Москве велись напряженные консультации о присоединении России ко Всемирной торговой организации (ВТО): российская делегация, представители Евросоюза и США договаривались о том, чьи товары и на каких условиях будут допущены на наш рынок. От ответа на этот ключевой вопрос зависит дальнейшая судьба большинства крупных отечественных предприятий. Пессимисты считают, что открытие торговых границ - шаг убийственный: российская экономика не выдержит глобальной конкуренции. Другие, наоборот, настроены крайне оптимистично. Один из наиболее последовательных сторонников вступления России в ВТО, глава промышленной корпорации ОАО "Северсталь" Алексей Мордашов, поделился своим оптимизмом с "Итогами".
Нильс Иогансен: Вы слывете одним из самых активных сторонников вступления России во Всемирную торговую организацию и постоянно подчеркиваете преимущества членства в ВТО. При этом некоторые ваши коллеги делают упор на явные минусы этого шага. А есть ли в споре золотая середина?
Алексей Мордашов: На сегодняшний день самым крупным и уже действующим отрицательным последствием вступления России в ВТО является множество мифов, которые распространены в нашем обществе. Они касаются и самой ВТО, и тех условий, на которых Россия готова к ней присоединиться. Одни верят в них из-за отсутствия достаточной информации, другие оперируют этими мифами по иным, сугубо личным причинам. ВТО нужно рассматривать как инструмент повышения конкурентоспособности страны за счет ее более полной интеграции в мировую экономику, повышения прозрачности национальных компаний, наличия большего числа стимулов для конкуренции. Конечно, можно говорить о негативных последствиях, которые неизбежно порождают такие процессы, как глобализация, открытая конкуренция и вообще капитализм. Наверное, какие-то недостатки во всем этом можно найти. Однако, с точки зрения той культурной парадигмы, которой придерживаюсь я и многие предприниматели России, рост производства и рост экономики заведомо лучше инертного развития в замкнутом пространстве. С этой точки зрения вступление в ВТО не даст никаких отрицательных последствий. В краткосрочной перспективе присоединение к ВТО, конечно, потребует реструктуризации отдельных отраслей отечественной промышленности. Однако надо отдавать себе отчет в том, что по большому счету выбора у нас нет. Уже сегодня российская экономика открыта для международной конкуренции. Да, в некоторых отраслях у нас действуют определенные ограничения, например по ввозу автомобилей. Но это, наверное, едва ли не единственный товар массового спроса, который активно защищается торговыми барьерами. По многим другим товарам существующие ныне импортные пошлины не оказывают существенного влияния на рынок.
Нильс Иогансен: Вернемся к мифам о ВТО...
Алексей Мордашов: Да, что касается мифов... Самый распространенный и одновременно самый неверный заключается в том, что сразу же после вступления в ВТО на наш рынок хлынут импортные товары и вытеснят с него наших производителей. Давайте посмотрим сегодняшнюю переговорную позицию России - ни по одной отрасли сразу после вступления в ВТО не произойдет не только обнуления существующих пошлин, но даже их снижения. Конечно, после истечения переходного периода пошлины будут постепенно снижаться. Но от этого наша экономика станет только здоровее. Предприятия, которые способны жить и развиваться в соответствии с современными экономическими реалиями, получат дополнительное время для модернизации производства, для адаптации к условиям конкурентной борьбы на рынке. Те же из предприятий, я подчеркиваю, отдельные предприятия, а ни в коем случае не целые отрасли, которые не смогут и не захотят пересмотреть свое отношение к развитию бизнеса, возможно, действительно столкнутся с проблемой выживания. Драматизировать это не стоит. Мы и так уже являемся участниками мирового рынка, но только в этом мире конкуренции у нас пока что нет никаких прав, никакого статуса, полномочий, мы не можем пользоваться тем инструментарием, которым пользуются другие страны, в том числе наши торговые партнеры. Как раз эти возможности нам и должно дать вступление в ВТО.
Нильс Иогансен: То есть вы за глобализацию? А как насчет того, что в последнее время это слово звучит почти как бранное...
Алексей Мордашов: Когда идет дождь, это хорошо или плохо? Наверное, для пешехода, оставившего зонт дома, плохо, а для крестьянина, наоборот, хорошо. То же самое касается и глобализации. Уйти от нее нельзя, весь мир идет по этому пути. Ведь это основной путь для снижения издержек и повышения эффективности производства.
Нильс Иогансен: Но нельзя же взять и немедленно глобализоваться! Вот, например, Китай готовился к вступлению в ВТО целых 15 лет.
Алексей Мордашов: Тезис насчет 15-летней подготовки Китая - расхожее заблуждение. На самом деле все эти 15 лет Китай вел переговоры о вступлении в ВТО. И понятно почему - Китай по всем параметрам гораздо менее открытое и демократичное государство, чем Россия. В политическом, экономическом, религиозном и в любом другом аспекте Китаю было очень сложно даже просто согласовать свою позицию с другими странами - членами ВТО. Поэтому для Китая сейчас действует более двухсот дополнительных соглашений. Для справки: как правило, страна, присоединяющаяся к ВТО, берет на себя 20-30 дополнительных ограничений - не более! Это, по сути, говорит о наличии некоего специального торгового режима для Китая в рамках ВТО. Более того, это государство взяло на себя такие обязательства, которые для России абсолютно неприемлемы! Например, обязательство в течение 15 лет не ставить вопрос о признании рыночного статуса китайской экономики. На это мы не согласимся никогда! Особый путь Китая продиктован спецификой его экономики, политической жизни и общественного развития. В России ситуация совершенно иная, поэтому мы будем действовать, исходя из наших условий. Отвечая напрямую на ваш вопрос, я бы сказал, что десяти лет нам вполне хватило бы для реформы тех отраслей, которые в этом нуждаются, - авиационной, энергетической, естественных монополий, автомобильной и ряда других.
Нильс Иогансен: Китай уже примерно год является членом ВТО. Но результатов что-то пока не заметно...
Алексей Мордашов: Год - это слишком малый срок для того, чтобы делать масштабные выводы. Хотя, насколько я знаю, в 2002 году прямые инвестиции в экономику Китая выросли примерно на 20 процентов по сравнению с показателями сентября-октября 2001 года. Уверен, вхождение Китая в ВТО сыграло здесь немалую роль. Что же касается того, проиграла страна или выиграла, пока я не вижу отрицательных последствий. Не нужно забывать, что ВТО - это лишь инструмент экономической политики. И как любой инструмент, он должен быть просто хорошо отлажен. Все остальное зависит от того, в каких руках он находится.
Нильс Иогансен: И что нужно сделать, чтобы в российских руках этот инструмент заработал?
Алексей Мордашов: Прежде всего необходимо повысить качество продукции, снизить издержки производителей, улучшить маркетинг. Тогда наши товары точно будут конкурентоспособными на мировом рынке, в любой стране.
Нильс Иогансен: Но это касается самих производителей. А есть ведь еще и государственный протекционизм...
Алексей Мордашов: Мы должны добиваться нового, совершенно иного позиционирования нашей страны в мировой торговле. Сегодня ситуация складывается так, что можно говорить о дискриминации России. И это несмотря на то, что наша экономика является абсолютно рыночной. Доля госсобственности у нас остается весьма невысокой по сравнению с большинством стран, но Россию по-прежнему не признают страной с рыночной экономикой! Даже предоставление нам рыночного статуса, которое было декларировано США и Евросоюзом, все равно имеет ряд существенных оговорок, оставляющих за нашими партнерами право и в дальнейшем подвергать нас дискриминации. Какой из этого вывод? Россия должна получить статус полноценного члена мирового торгового сообщества. Это не только членство в ВТО, это и рыночный статус, и признание всех остальных прав. Россия - это уже не тот Советский Союз, который был еще каких-нибудь десять лет назад. Но дискриминационная поправка Джексона - Вэника, которая была принята США в связи с ограничением на выезд евреев из СССР, до сих пор сохраняет свое действие! Просто бред. Причины здесь вполне очевидны. В последнем случае на итоги голосования в сенате по вопросу об отмене этой поправки повлияла торговая война российской стали против американских куриных окорочков. История США не раз демонстрировала примеры, когда американская политическая элита использовала такие инструменты для давления на Россию. Это несправедливо и неприемлемо! Россия должна получить справедливый статус в мировой торговле, и это как раз то, что нужно нашим экспортерам. Вот главная задача руководства страны в сфере внешнеэкономической политики.
Нильс Иогансен: Некоторые представители российского автопрома активно противятся присоединению к ВТО. Но в структуре вашего холдинга тоже существует два автозавода - Ульяновский автомобильный завод и Заволжский моторный завод...
Алексей Мордашов: Давайте назовем вещи своими именами: вы имеете в виду позицию Олега Дерипаски. Да, у нас разные позиции по вступлению в ВТО, но то, что мы оба владеем автомобильными заводами, не играет роли. Различие наших позиций по ВТО - это вопрос различия взглядов на жизнь и жизненные ценности. Что касается собственно автопрома, то здесь моя позиция достаточно простая: отрасль должна получить свой шанс, на какой-то период необходимо задействовать механизм, который позволит ей адаптироваться к новым условиям.
Нильс Иогансен: В чем причина ваших разногласий с Олегом Дерипаской? Почему вы занимаете полностью противоположные позиции, причем практически в рамках одной отрасли?
Алексей Мордашов: Все предприниматели при вступлении России в ВТО оценивают влияние этого процесса на свой бизнес. Весь вопрос в том, как оценивают. Бизнес "Базового элемента" и "Северстали" во многом схож. И та, и другая компания производит металл, обе владеют автомобильными производствами, однако занимают противоположные позиции. На мой взгляд, все дело в том, что есть разное понимание людьми стратегических интересов России, разное представление о модели развития экономики страны, и как раз это становится определяющим при формировании отношения к ВТО. Вообще все зависит от личных ценностей человека. Кто-то любит свободу и равные для всех правила игры, кто-то придерживается других взглядов. Я придерживаюсь точки зрения, что членство в ВТО необходимо нам как катализатор структурного реформирования экономики. Олег Владимирович, наоборот, выступает за то, чтобы дождаться, пока все отрасли экономики станут конкурентоспособными, а уже потом принимать решение, вступать в ВТО или нет. На мой взгляд, такой путь развития России будет менее эффективным и вряд ли приведет к росту нашей экономики. Во всяком случае, мое поколение ее расцвета может просто не дождаться. Не факт, что это увидят и мои дети.
Нильс Иогансен: Вот мы с вами говорим о свободной экономике... А как в эту модель вписываются пресловутые запретительные пошлины на ввоз иномарок, которые так лоббировал наш автопром? Неужели отрасль не может обойтись без господдержки?
Алексей Мордашов: Если понимать под господдержкой какое-либо финансирование этой отрасли, этого не должно быть. А вот создание определенных условий переходного периода, в течение которого автопром должен сохраниться, перестроиться и развиться, - несомненно, такая возможность у него должна быть.
Нильс Иогансен: Как вы видите будущее российского автопрома в рамках ВТО?
Алексей Мордашов: Будущее автопрома в России - это, бесспорно, интеграция в мировую автомобильную отрасль, сотрудничество с ведущими концернами. Мы должны обеспечить своего потребителя по-настоящему качественными автомобилями по самым современным мировым меркам. Достичь этого в одиночку у нас не получится - слишком крупные нужны инвестиции. На территории России должны быть созданы предприятия по производству современных автокомплектующих, сборочные мощности. Без этого российскому автопрому не выжить. До конца он не исчезнет, а просто сожмется до размеров отдельных сборочных производств. Но такого объема производства, как сейчас, уже не будет, со всеми вытекающими отсюда социальными последствиями. Так что нужен период адаптации, в течение которого наш автопром должен стать частью мирового.
Нильс Иогансен: И как это будет происходить?
Алексей Мордашов: Очень просто - российские автозаводы будут принадлежать западным концернам. Разумеется, с частичным участием российского капитала. Иных реальных вариантов я не вижу.
Нильс Иогансен: Следующий год в России - предвыборный. Нет планов уйти в политику?
Алексей Мордашов: Нет, в выборах я участвовать не буду, никакие партии поддерживать тоже не собираюсь. Мои интересы вне политики, себя лично я в ней тоже пока не вижу. Все, чем я занимаюсь по общественной линии - вопрос о вступлении России в ВТО, - это просто следствие того, что я понимаю свою ответственность перед Россией. Каждый из нас, я имею в виду предпринимателей, должен нести какую-то часть этой ноши. Многие члены бюро РСПП взяли на себя такую нагрузку. Каха Бендукидзе занимается вопросами реформы налоговой системы, Михаил Фридман - судебной реформой. Если каждый из нас возьмет некий участок и выполнит свой общественный долг, наша жизнь быстрее улучшится. Но это совсем не означает, что мы идем в политику и собираемся стать там профессионалами.
Нильс Иогансен: Но ведь активная политическая жизнь есть и в регионах. Видов на губернаторство нет у вас - например в вашей, Вологодской области?
Алексей Мордашов: Нет. Сегодня я не хочу быть политиком и не думаю, что когда-либо захочу им быть. Никаких планов, связанных с этим, я не имею. А вообще на подобные вопросы стоит ответить так: никогда не говори никогда. Кто знает, что со мной произойдет, например, через 20 лет... Пока я не собираюсь быть политиком, это совсем другая сфера, там совсем другие ценности, другие критерии эффективности, другие отношения между людьми, другая степень несвободы. Она и так у меня достаточно высокая, а там я буду несвободен еще больше. Все это мне не нравится, я не думаю, что это мое. Политиком быть не хочу.
