Цветная металлургия всегда была для Красноярского края едва ли не основным видом промышленности. Однако, потенциал ее развития по-прежнему огромен, считает директор алюминиевого дивизиона Восток компании РУСАЛ Владимир Полин. Правда, освоение его сегодня зависит далеко не только от самих металлургов.
- Как только не называли зависимость края от цветной металлургии. Одни только никелевая и алюминиевая иглы чего стоят. Край по-прежнему чрезвычайно зависим от цветмета?
- Конечно. Судите сами: доля металлургии в промышленно производстве Красноярского края составляет около 45%, а в валовом региональном продукте на ее долю приходится порядка 40%. И все это цветмет. Стоит ли удивляться тому, что отрасль остается бюджетообразующей.
- А черная металлургия? Вроде все ресурсы для нее есть? Почему она не развивается?
- Ресурсы действительно есть. Все, кроме одного - рынков сбыта. Ближайшие от мест производства рынки находятся на расстоянии 3-5 тысяч километров. А так как продукция черной металлургии относительно недорога, такое транспортное плечо делает производство здесь просто не выгодным. Смотрите, ближайшие порты на востоке - это 5000 км. А значит тарифы, транспорт, таможня и прочее - очень дорогая получится логистика. Можно пытаться организовать сбыт по отраслевому принципу, но тоже вряд ли получится оптимистично. Например, 40% продукции металлургии потребляет строительство, а основные строительные объекты находятся на западе. Там же расположена основная масса других крупных потребителей-машиностроительных заводов.
- А цветная металлургия? Там же тоже рынки сбыта не здесь?
- Цветной металл стоит дороже, удельная стоимость продукции намного выше, чем у черной, потому логистика не «съедает» всю прибыль.
- И где основные рынки сбыта нашего цветмета?
- Основной потребитель цветного металла это Европа. Но сегодня очень быстро развивается Китай, в целом азиатское направление. Один из таких рынков - Япония. Причем у них сильно развито производство высококачественных сплавов. Японцы на выходе получают эксклюзивную продукцию высочайшего качества, поэтому высокая стоимость труда и сервиса там не значительно влияет на рентабельность производства продукции. Соответственно им нужно высококачественное сырье и полуфабрикаты для дальнейшей переработки, они постоянно его тестируют, смотрят, следят за технологичностью. И сегодня они показали высокую заинтересованность продукцией РУСАЛа. Некоторое время назад такого вообще не было - основным поставщиками Японии были Австралия и Индонезия. Но тут что интересно, японцы склоняются к нашей продукции, помимо прочего, по причинам экологическим. Поясню - если взять совокупные выбросы на тонну алюминия, начиная с производства электроэнергии и заканчивая производством готовой продукции, то у наших заводов уровень выбросов значительно ниже, чем у австралийских. И сейчас мы совместно с крупнейшими японскими компаниями - Toyota, Sumitomo, Mitsubishi, Mitsui, Furukawa - работаем над резким увеличением объема поставок нашей высококачественной продукции на японский рынок.
- А Китай?
- Китай как покупатель сейчас становится заметным игроком на рынке цветного металла. Потребление цветмета за последние годы там сильно выросло, внутреннее производство уже не может покрыть весь существующий спрос. К примеру, сегодня в Китае потребление алюминия - 12 кг на душу населения в год. И оно растет быстрыми темпами - на 10-15% ежегодно. И для нас он стал весьма актуален как рынок сбыта. Да и цены в стране практически сравнялись с ценами на Лондонской бирже. В этом году сертифицировали Иркутский и Хакасский алюминиевые заводы на Шанхайской бирже и начали поставлять им металл.
- Черный металл они не потребляют (я все ищу для него возможные рынки сбыта)?
- Китай - крупнейший в мире производитель продукции черной металлургии. В отдельные периоды времени они его даже экспортируют.
- Правильно ли я понимаю, что основная доля произведенного у нас цветного металла идет таки на экспорт?
- Совершенно верно - Россия потребляет чуть более ¼ всего производимого в стране объема. Но тут надо понимать, что на экспорт идет не сырье, а готовая продукция. Она, в отличие от сырья, обладает существенной добавленной стоимостью. К тому же мы сейчас работаем над тем, чтобы развивать у себя технологии высококачественных сплавов, и тем самым увеличить премию за наш продукт. Иными словами деньги, которые сейчас частично получают западные или восточные заводы, перерабатывая наш первичный алюминий, останутся в стране, в регионах.
- Т.е. за цветной металлургией будущее если не страны в целом, то края точно?
- Полагаю, да. У нас есть избыточные мощности гидроэнергии, очень большие сырьевые запасы, квалифицированные кадры - так что потенциал края велик. И его нужно развивать. Но надо понимать, что для развития потребуется не только строительство новых предприятий, но и развитие инфраструктуры, логистики - железная дорога, социальная инфраструктура, жилищный комплекс.
- И насколько велик потенциал?
- Чрезвычайно. Посмотрите, заводы цветной металлургии привязаны к энергетическим ресурсам. Неосвоенных энергетических ресурсов в крае много. Начнется их освоение - начнут строиться заводы. Но необходим комплексный подход по примеру проекта Нижнего Приангарья.
- А путь модернизации не может быть альтернативой в такой ситуации?
- Нет, вряд ли. Конечно, можно за счет инноваций и модернизаций нарастить производство на 15-20%. Но здесь вопрос в горизонтах планирования. В краткосрочной перспективе совершенствование технологий позволяет получить эффект некоторого повышения количества и качества конечной продукции, а также снижения нагрузки на окружающую среду. Но если говорить о долгосрочной стратегии, зачастую при модернизации нет возможности применить новейшие технологии, что связано и с имеющейся инфраструктурой, зданиями, сооружениями и с существующими технологическими цепочками. А вообще любой завод, и на предприятиях металлургии это видно особенно четко, всегда становится своеобразным кластером развития. Причем, речь напрямую не идет о рабочих местах - современные промышленные технологии малолюдны, появление новых предприятий не означает создания безумного количества рабочих мест. А на существующих заводах за счет увеличения доли автоматизации и механизации ручного труда при росте объема производства численность персонала как минимум остается на том же уровне, а зачастую начинает и сокращаться. Новые предприятия создают вокруг себя зону развития, где начинают появляться и работать разного рода сервисные службы, малый бизнес, сфера услуг, как раз и создающие новые рабочие места. Именно этим они и ценны стратегически, в долгосрочной перспективе.
- И дорого это стоит, такая политика?
- Дорого. Ближайший пример, показывающий масштаб - это Богучанский комплекс, который на выходе обойдется по самым оптимистичным прогнозам в более чем 4 млрд долларов. А учтите, что многое, как я уже говорил, не зависит от наших инициатив. Например, модернизация и развитие структуры РЖД здесь в крае - это как минимум 60 млрд рублей. И выделение этих денег от нас уже никак не зависит.
- Помимо этого, есть еще сдерживающие факторы?
- Основной из них на сегодня это кратный рост цен на электроэнергию.
- А общественное мнение? Ну в смысле экологии и прочего подобного? Завод ферросплавов вроде даже заблокировали?
- Не имея перед глазами ТЭО проекта и заключения Главгосэкспертизы, сложно что-либо говорить. Хотя сомнительно, чтобы сегодня, в существующей ситуации, кто-либо разрешил строительство новых предприятий, которые могли бы нести экологические риски и угрозы. Если говорить по существу, то сейчас практически 100% ферросплавов импортируется из-за границы - это Украина, Казахстан, ЮАР и т.д. Поэтому строительство такого завода в России, базирующегося на собственном сырье, - это и сырьевая безопасность в масштабах государства и практически гарантированный рынок сбыта. Еще раз повторюсь, безусловно, это должен быть современный завод, использующий передовые технологии, тогда не будет никаких проблем с местом его расположения.
