Распродажа государством угольных шахт снова откладывается. За ненадобностью их и бесплатно не разберут. Этим летом глава Фонда госимущества Александр Рябченко заявил, что массовой приватизации шахт в текущем году не будет: «Был бы очень рад, если б в этом году нам удалось объявить продажу хотя бы нескольких предприятий. В основном это перспектива 2013-го».
Смещение сроков приватизации — не новости. Но приватизация углепрома вполне себе идет и даже перевалила символический рубеж — уже более половины угля выдают на-гора негосударственные шахты. Просто продажа шахт пошла другим путем…
Единственным случаем, когда государство получило от продажи шахт реальные деньги, была покупка в 2004 году Ринатом Ахметовым десяти шахт «Павлоградугля» за 1 млрд. грн. и приобретение в тот же период добывающего коксующийся уголь объединения «Краснодонуголь». Опыт оказался удачным и… имеет все шансы остаться уникальным.
В дальнейшем шахты уходили из-под контроля государства куда дешевле. Шахты стали просто «одалживать» у государства лет так на 49. Собственно, это развитие начавшейся еще в 90-е годы прошлого века аренды отдельных лав, затем шахт, а сейчас уже и объединений. Государство от этого процесса особых доходов не получает.
Как меланхолически заметил господин Рябченко, «ожидать, что все угледобывающие предприятия будут во время продажи приносить большие деньги в госбюджет, ошибочно».
Тем более что 6 мая вступил в силу закон об особенностях приватизации угледобывающих предприятий, которым для инвестиционно непривлекательных, убыточных шахт (у государства в основном именно такие и остались) предусматривается новый способ приватизации — инвестиционный конкурс.
Теоретически предприятие отдадут вообще за одну гривню и обещания больших инвестиций. В ФГИ считают: «Соревнование будет идти за то, кто больше вложит в развитие предприятия. Это будет расчет, и тому, кто больше гарантирует, и будет продано это предприятие».
В реальности влияющих факторов будет заметно больше — шансы «неправильных» инвесторов совершенно не блестящие.
Классическим примером стала история с шахтой «Белозерская». Сначала ее «приватно» вывели из состава объединения «Добропольеуголь», а затем сдали в аренду на 48 лет. Холдинг был тогда государственным, так что особого шума не было. Однако чуть позже им заинтересовался на предмет взятия в аренду Р.Ахметов. Ушедшая из госхолдинга шахта была не лишней. В итоге следующие два года компанию «Экойл» иначе как «временщиками» никто в регионе и не называл. И правда — у Ахметова срок аренды на целый год больше.
Однако быстро избавиться от «временщиков» не удалось, пришлось договариваться. В результате закулисных торгов права на шахту были проданы за вполне приличные 25 млн. долл. Ее стали интегрировать в ахметовскую ДТЭК.
Справедливости ради стоит напомнить, что идея с концессией — вовсе не изобретение «регионалов». Ее планировали внедрять и при «оранжевых». Еще при Тимошенко состоялось любопытное совещание в Минтопэнерго, где обсуждался вопрос о передаче шахт в обмен на инвестиции. Тогда в качестве инвестора луганских «Ровенькиантрацит» (добыча 7,3 млн. тонн угля в год) и «Свердловскантрацит» (6,6 млн. тонн) рассматривалось российское ЗАО «Сибирский антрацит». Россияне тогда обещали 150 млн. долл. инвестиций, получая взамен право на покупку целостного имущественного комплекса. При этом соцсфера (и расходы на нее) любезно оставалась государству.
Впрочем, вскоре грянул кризис и проект не был реализован. Оба холдинга в конце прошлого года ушли в концессию Р.Ахметову. Инвестиций он намерен вложить заметно больше. К слову, по оценке самой ДТЭК, за счет получения в концессию «Ровенькиантрацита» и «Свердловскантрацита» и аренды «Добропольеугля» ее активы почти удвоились.
Ростовский фактор
По иронии судьбы, вместо скупки россиянами наших антрацитовых объединений именно Ахметов приобрел антрацитовые шахты в России.
Впрочем, проект покупки активов в Ростовской области имеет давнюю историю. Так, до кризиса ДТЭК интересовалась у ростовчан проектом покупки приграничной антрацитовой шахты им. Михаила Чиха с запасами в 50 млн. тонн угля и обогатительной фабрики «Октябрьская-Южная». Предполагалось, что добываемый уголь пойдет на Луганскую ТЭС. Украинцам предложили купить еще и лицензию на строительство новой шахты, но ДТЭК вежливо отказалась.
Тогда же шли переговоры о приобретении и совместной деятельности на добывающей коксующийся уголь шахте «Западная» (Донецк). Только российский.
Но проекты сорвались и шахту россияне затопили. Вообще несколько ростовских шахт закрыли именно по той причине, что их пласты «уходили» в Украину. Хотя значение этого фактора не стоит переоценивать. Угольную промышленность у соседей реформировали гораздо жестче, чем у нас. У ростовчан из 64 «предреформенных» шахт уцелело около дюжины. В разгар кризиса вообще реально работало всего восемь. Добыча угля сократилась в четыре раза — с 28 млн. тонн в 1990 году до 7 млн. тонн в 2008-м. Позже вообще «провалилась» до уровня 5 млн. тонн. Количество очистных забоев сократилось со 114 до восьми работающих в разгар кризиса. Из 117 тыс. человек, трудившихся в угледобыче в начале 90-х (в том числе, каждый восьмой приезжал с Луганщины), осталось примерно 9 тыс. Одну из шахт года два назад предлагали за доллар (правда, в качестве «презента» прилагалось до 15 млн. долл. кредиторской задолженности). Так что тамошние шахты сейчас стоят не очень дорого.
Летом ДТЭК купила три шахты и обогатительную фабрику у компании «Ростовский антрацит» Михаила Гуцириева в приграничных районах (20—
40 км от границы). Это шахтоуправление «Обуховская», «Донской Антрацит», «Сулинантрацит». Планируется увеличить их добычу в четыре раза, доведя ее до 2 млн. тонн в год.
На фоне добычи предприятий Рината Леонидовича в 36,8 млн. тонн — это немного, но и не так уж мало. Уголь там малосернистый, что даст возможность смешивать его с менее качественным украинским, улучшая его состав. Можно также отправлять на экспорт (ДТЭК и сейчас продает антрацит за рубеж). Возможна и поставка антрацитов на ростовские ТЭС. Вариантов много, но все упирается в деньги. У предыдущих владельцев это не получилось. Уже до конца этого года потребуется вложить примерно 35 млн. долл., что сопоставимо со стоимостью покупки (40—50 млн. долл.).
К слову, сейчас у Ахметова появились права и на другие активы в РФ. После приобретения контроля над «Запорожсталью» возможна и реанимация (или переоценка перспективы) ростовских проектов. Ранее акционеры «Запорожстали» купили центральную обогатительную фабрику «Шолоховская», где обогащали кузбасский коксующийся уголь и довольно вяло копались на угольной шахте «Быстрянская 1-2» (ее пробовали строить еще во времена Союза). Предполагалось, что ее первая очередь составит 750 тыс. тонн угля в год. К концу текущего года эту шахту собираются сдать (но это не первый ее пусковой год). Сейчас строительство ведется в основном за счет семилетнего кредита государственного Сбербанка России.
Ценность маленькой шахты для большого бизнеса
Ценность названной выше шахты в РФ для не имевшей своих ресурсов «Запорожстали» была явно выше, чем для вполне обеспеченных своим коксом метпредприятий Р.Ахметова. С другой стороны, шахта будет добывать коксующийся уголь, который можно неплохо продавать.
Вообще в период кризиса Ринат Леонидович успешно укрепил свои позиции в угольной отрасли. У других игроков они похуже. Так, ФГИ уже второй раз отложил продажу своего пакета акций (16,6%) шахты им. Засядько. Теперь срок приема заявок на льготный выкуп ее акций продлен до 16 сентября. По факту это означает, что у Ефима Звягильского и дружественных ему фирм пока не хватает свободных ресурсов. Требуется около 40 млн. долл. (327 млн. грн.). В итоге сроки «льготки» продлевают уже с начала года.
Теоретически шахта, где уже есть владелец 83%, мало кому интересна. Однако иногда, имея и 10%, можно на многое влиять. Тем более что слухи о грядущей смене собственника ходят не первый год. Шахта, добывающая коксующийся уголь дефицитной марки «Ж», интересна многим меткомбинатам. Сейчас она отправляет продукцию на предприятия Ахметова и «ArcelorMittal-Кривой Рог».
Иногда среди потенциальных покупателей упоминают и «Донецксталь» Виктора Нусенкиса. Однако последнее маловероятно — группа (в Украине ей принадлежит шахтоуправление «Покровское», добыча в 2011 году составила 6,9 млн. тонн) набрала очень много долгов и пока не до конца урегулировала корпоративный конфликт. В таких условиях не до новых покупок. Кроме того, у ее акционеров много обязательств по развитию активов в России, где группа работает на кузбасской шахте «Заречная».
У ArcelorMittal с ресурсами лучше, но пока она ориентируется на Кузбасс и Казахстан, где пласты потолще, а уголь получше. В Кузбассе она купила шахту «Первомайская». Кстати, ранее Нусенкис предлагал ArcelorMittal организовать совместную добычу коксующегося угля.
В целом список претендентов на шахты поразительно куцый. Если до кризиса говорили об интересе 17—20 компаний, то сейчас вяло упоминают о 5—6, по максимуму избегая конкретики. Иностранцам они практически не интересны.
Ключевой вопрос: что будет с маломощными шахтами и госдотациями? До сих пор частники выбирали себе наиболее перспективные шахты. То, что осталось, в большинстве случаев не слишком интересно и требует огромных вложений. В прошлом году госшахты продавали уголь по 79,2 долл. за тонну при себестоимости в 125,4 долл.
Вот на таком благостном фоне и предстоит до конца 2014 года завершить приватизацию шахт. Интересно, верит ли кто в реализацию такого плана к этой дате?
Массовое закрытие шахт, как это происходило в России (там из 220 шахт осталось только 91, включая вновь построенные), — это угроза социальных взрывов, причем именно в регионах электоральной поддержки. Перевести всех на «копанки» точно не выйдет.
Но и бесконечно затягивать решение проблемы нельзя. Вопрос с дотациями вообще почти вечный. Сейчас их выделяется примерно 1 млрд. долл. в год (собственно говоря, во многом за счет них и платится зарплата шахтерам). По идее, частным шахтам они не положены. С другой стороны, в вариант, что расход перенаправят на того же Ахметова или Звягильского с Нусенкисом, верится с трудом. Явно появится какой-то механизм. Тем более что бесконечно субсидировать частные компании тоже не получится.
Пока такой механизм (точнее, деньги на него) не нашли. В итоге решение откладывается. Накануне выборов… Поставить запятую в фразе «закрыть нельзя оставить» будет сложно. «Шахтная гривня» ФГИ точно запомнится.
