Алексей Мордашов: Тарифы на ж/д перевозки не должны расти быстрее, чем инфляция
В чем причины российской инфляции, как бизнес отреагировал на возможную девальвацию рубля, что остановит рост тарифов РЖД, в эксклюзивном интервью Business FM рассказал глава «Северстали» Алексей Мордашов.
— Произошла неожиданная медийная история: кто-то пытался отправить в отставку председателя РАО РЖД, затем это не состоялось. Тем не менее, в поле зрения — давняя полемика между промышленниками, особенно теми, которые перевозят крупные грузы. Железная дорога играет большую роль в вашем бизнесе. Понятно, что тарифами клиенты железной дороги не довольны никогда. Если оценить общий градус настроений в бизнес-сообществе по поводу отношений между железными дорогами и остальной экономикой, что вы скажете?
— Железные дороги — крайне важный партнер для нас, перевозчик наших грузов. Мы действительно огромные грузоотправители и грузополучатели. Но с другой стороны, они покупатели нашей продукции. Что касается тарифов, здесь есть градус напряженности. Конечно, хочется всегда, чтобы поставщики делали свои поставки по более дешевым ценам. Но речь не об этом. У нас нет дебатов по поводу тарифов, потому что тарифы устанавливаются централизовано и предписываются государством. Есть тарифы на вагонные составляющие, там мы торгуемся с независимыми перевозчиками, а то, что РЖД нам устанавливает в качестве тарифа на инфраструктуру, это оспрариванию не подлежит. Но есть важнейший вопрос, он звучит среди промышленников. Тарифы на ж/д перевозки не должны расти быстрее, чем инфляция. В противном случае они являются фактором подталкивающим инфляцию и сдерживающим экономический рост. Это важный момент. Решение этого вопроса зависит не только от руководства РЖД, но РЖД, как и все остальные экономические агенты в нашей экономике, должна делать усилия, чтобы снижать издержки, несмотря на инфляционное давление, которое они испытывают из-за того, что цены на их закупаемые материалы растут. Ж/д тарифы не должны расти быстрее инфляции.
— Ситуацию можно назвать нормально конфликтной или не нормально конфликтной?
— Я бы не сказал, что она конфликтная. Она — нормальная. Я бы не сказал, что есть конфликт. Вовсе нет. Нет даже особого напряжения. Тарифы установились централизовано и точка. Вопрос в другом, что тарифы должны быть разумными, они не должны подхлестывать инфляцию, они должны быть выше инфляции, в силу монопольного характера и центрального регулирования конфликтов. Мы являемся скорее партнерами. Но вопрос о целесообразности таких темпов роста тарифов стоит во весь рост, особенно сейчас в условиях снижения темпов роста национальной экономики и угрозы спада.
— Министр финансов сказал, что для того, чтобы поддерживать темпы роста, не помешала бы девальвация курса рубля. И удивил население. Ваша точка зрения?
— Вопрос это крайне важный. Курс национальной валюты определяет конкурентоспособность национальных производителей, как в части экспорта, так и с импортом. Российская экономика является крайне открытой: примерно половину нашего ВВП образуются в экспортно-импортных операциях. Для нас конкурентоспособность по сравнению с нашими зарубежными конкурентами определяется во многом обменным курсом. Эта способность критически важна для нашего выживания и процветания. Очень важно иметь сбалансированный курс, иначе есть риск голландской болезни, когда национальные производители становятся неконкурентоспособными. Но это сдерживает темпы роста, возникновение и становление национальной экономики. Есть большие опасения, большая дискуссия, которую целесообразно вести. Президент начинает сейчас подталкивать дискуссию о целесообразности того или иного уровня курса, от тех или иных темпах инфляции, того или иного уровня денежного предложения. Сегодня не секрет, что кредиты в России очень дорогие. Это является фактором сдерживающим рост экономики. Но они во многом являются результатом между спросом на кредиты и предложением кредитов. А предложение кредитов во многом ограничено жесткой монетарной политикой ЦБ, который озабочен инфляцией. Сегодня мы недостаточно хорошо понимаем природу инфляции. Если ЦБ выдаст больше денег в банки или в экономику, кредит сделает дешевле и облегчит возможности для инвестиций, это подтолкнет инфляцию или нет?
— А девальвация не подтолкнет инфляцию?
— Это другая сторона той же самой медали. Не знаю. Но точно знаю одно, девальвация усиливает конкурентоспособность национальных производителей и их возможности роста, создание рабочих мест, уплаты налогов, поднятие зарплаты. Рассчитывать, что у нас будет много потребителей, если у нас не будет производства, наивно. Нельзя устроить огромную инфляцию, девальвировать нацвалюту. Это резко отразится на качестве жизни наших людей, на их покупательных способностях и на состоянии экономики. Здесь важен разумный баланс. Мы до конца не понимаем природу нашей инфляции. Хлеб или бензин дорожают во многом благодаря мировым трендам. Совсем не потому что ЦБ напечатал деньги или нет. Владимир Путин начинает правильно инициировать дискуссии об этом, надеюсь, что администрация президента будет продолжать эту дискуссию.
— Вы долгие годы выступали сторонником присоединения России к ВТО. Прошло много лет, пока это произошло. Как можно оценить результаты?
— Слишком мало времени прошло. Российская экономика является открытой экономикой. Уровень тарифной защиты у нас весьма низок, был, остается и будет. Вступление России в ВТО не так много немедленных последствий принесло для российской экономики. Нам сейчас удобнее защищать свои интересы будет в антидемпинговых разбирательствах, основываясь на нормах и правилах ВТО.
— А практика уже есть?
— Практически нет. За год не накопилось практики в этом вопросе. Вступление России в ВТО или членство России в ВТО будет иметь гораздо в большей степени долгосрочные позитивные последствия. Но стратегически вступление России в ВТО создает лучшую предсказуемость бизнес-климата в России, а соответственно, и возможности для инвестирования, что вызовет дополнительную инвестактивность и рост национальной экономики. Есть статистика, что страны, вступившие в ВТО, обычно демонстрируют полпроцента или процент дополнительного роста ВВП. Вступление в ВТО, которое обычно либерализует доступ на рынок, ничего не испортило.
— Шувалов предположил, что по истечении нынешнего политического цикла в 2018 году возможен пересмотр нынешней плоской шкалы подоходного налога. Надо ее пересматривать?
— Плоская шкала во многом является нашим завоеванием. Мы все помним не такие далекие времена в прошлом, когда платить налоги в нашей стране не было принято, как сейчас. То, что мы сейчас стали гораздо лучше платить налоги, создает долгосрочное будущее нашей страны и всех нас вместе. Но рассчитывать на всеобщую, добровольную плату налогов в ближайшие годы, если ставки будут повышаться, в меньшей степени возможно. Есть кривая, показывающая уже падение сбора налогов в зависимости от роста ставок. Если налоги будут подниматься, желающих платить будет меньше. Это будет подрывать основы экономического благосостояния страны. Плоская шкала помогает сбору налогов.
— Этот вопрос экономический или социально-политический?
— И тот, и другой. Когда ввели плоскую шкалу подоходного налога 13%, лет 10 назад, это показало колоссальный рост собираемости налогов, рост доходной части бюджета. Мы были свидетелями, как в позапрошлом году изменили ставку социального налога. Многие мелкие и средние бизнесы всерьез задумались о своей конкурентоспособности в связи с уплатой утроенного налога.
— Сотни тысяч просто закрылись...
— Практики серых схем стали гораздо востребованы. Собираемость упала. Очень осторожно с этим надо. Это не означает, что она должна оставаться плоской всегда, это не означает, что вклад у тех, у кого больше доходы, не может расти. Это большой вопрос, какую мы хотим иметь налоговую систему. Его серьезно нужно рассматривать. Налоги должны быть предметом национального выбора. Трудно формировать его особенно в нашем обществе, которое разделено на разные группы. Не должны чиновники, эксперты формировать решение по этому вопросу. Оно должно формироваться в массах. Хотим мы иметь высокие доходы государства и высокую соцзащиту, давайте будут высокие налоги. Но тогда будет масса других последствий.
— Вы как акционер, как гендиректор, вы считали, какой вид налога платите больше всего?
— Подоходный.
— Спасибо. Держитесь курса!
