Китайское правительство собирается отменить систему лицензирования импорта железной руды, которую ввели около 10 лет назад, чтобы ослабить позиции монопольных иностранных поставщиков. Похоже, новые китайские лидеры осознали, что эта система себя не оправдала.
Против рыночных течений
Стремление китайских политиков перехватить рычаги давления в ценовых переговорах с крупнейшими горнорудными компаниями возникло, когда в стране началось бурное развитие сталелитейной промышленности. В те времена базовые цены на железную руду формировались в ходе ежегодных переговоров между крупнейшими японскими потребителями и Большой тройкой поставщиков.
Переговоры проходили за закрытыми дверями, а цены начиная с 1970 годов варьировались в диапазоне 10-15 долл./тонн. По сравнению с ликвидным рынком фьючерсов и активной торговлей металлами на ЛБМ эта система выглядела устаревшей. Тем не менее она вполне устраивала и покупателей, и продавцов.
Ситуация изменилась, когда закупки китайских сталелитейных заводов стали играть более важную роль. Скорость роста ВВП страны измерялась двузначными цифрами, а для такого подъема требовалось все больше стали. Отрасль стремительно расширялась, соответственно, и ее потребности в сырье. На рынке железной руды возник дефицит, и атмосфера на ежегодных переговорах, ранее – весьма дружеская, стала накаляться. Переломным моментом стал 2004 год: после многомесячных дебатов Vale, Rio Tinto и BHP Billiton, которые контролировали более 60% морских поставок, добились повышения базовой цены в контрактах на 2005 на 71,5%. Правда, и тогда она составляла всего 28,11 долл./тонн, но все потребители были возмущены таким скачком цен. Тогда Китай как крупнейший в мире потребитель железной руды вытеснил Японию с позиций главного переговорщика.
Бескомпромиссная позиция China Iron and Steel Association послужила толчком к началу ценовых войн. В условиях острого дефицита в требованиях скидок крупнейшему покупателю не было логики. При этом в Китае уже действовала система, в рамках которой импортировать руду разрешалось только 500 лицензированным компаниям, причем лицензии выдавала только подконтрольная правительству CISA. Исходно предполагалось, что такая система даст возможность противопоставить Большой тройке вместо множества мелких заводов единого покупателя, причем – крупнейшего в мире. Кроме того, ожидалось, что ограничение числа импортеров предотвратит спекулятивное взвинчивание цен. Правда, появление таких посредников привело к росту затрат у заводов, которые не имели разрешения на самостоятельный импорт: они вынуждены были покупать мелочь у посредников по цене, втрое превышающей базовую. Кстати, до 2008 года базовая цена все еще не превышала 40 долл./тонн.
Однако эта ситуация не вызывала беспокойства у правительства, поскольку нужные компании имели лицензии на импорт, а проблемы мелких предприятий были только кстати: чиновники уже давно пытались взять под контроль неуправляемое расширение отрасли, но успеха практически не добились. В Китае значительные полномочия делегированы на нижние уровни власти, для которых мелкие заводы служат основным источником пополнения бюджета, при этом они же обеспечивают занятость населения. Поэтому все попытки центральных властей закрыть такие заводы наталкиваются на мощное сопротивление.
Глобальный кризис 2008 года не затронул китайскую сталелитейную промышленность: правительство запустило программу стимулирования экономики (586 млрд долл.), а инвестиции в строительство зданий и развитие транспортной инфраструктуры достигли в общей сложности 70% ВВП, составляющего около 7 трлн долл. Потребление стали резко увеличилось, соответственно, выросли и потребности в сырье. В этой ситуации стал быстро расширяться спотовый рынок, где цены резко пошли на подъем. Контрактные цены на 2009 год подскочили на 68%, но BHP, Vale и Rio продолжали терять миллиарды долларов из-за годовой системы ценообразования. В этой ситуации переговоры зашли в тупик. Тогда правительство оказало "поддержку" своим сталелитейным компаниям – менеджер Rio Tinto China Стерн Ху и трое его коллег были арестованы по обвинению в коррупции и хищении торговых секретов.
Однако шантаж не увенчался успехом, а вскоре гендиректор BHP Мариус Клопперс добился перехода от годовых контрактов к квартальным, цены в которых устанавливались в соответствии со спотовыми. Затем примеру BHP последовали Vale и Rio. Тем временем спотовые цены продолжали стремительно расти: в апреле 2010 года они достигли 186,5 долл./тонн, затем после некоторой коррекции в феврале 2011 был зарегистрирован исторический рекорд – 191,9 долл./тонн мелочи в порту Тяньцзинь.
При этом темп китайского подъема не спадал, и снижения спроса на сталь в Китае не предвиделось: очередной пятилетний план включал строительство 36 млн доступных домов, автомагистралей (83 тыс. км) и скоростных железных дорог (45 тыс. км). В этой ситуации сталелитейная промышленность процветала, и правительство решило позаботиться о других отраслях. В частности, власти запретили гигантским рудовозам Valemax (дедвейтом 400 тыс. тонн) заходить в китайские порты. Хотя чиновники объясняли это решение соображениями экологической безопасности, в действительности речь шла о поддержке китайских перевозчиков, которых новая флотилия Vale (38 судов), построенная в основном на китайских же верфях, вполне способна вытеснить из бизнеса. Правительство сочло, что сталелитейные заводы могут закупать руду и без скидок, предлагаемых бразильской компанией.
Несмотря на беспрецедентно высокие цены, китайский импорт продолжал расти, и в 2011 году достиг 700 млн тонн (60% потребления). Тем не менее ценовая война продолжалась. Больше всего китайцев возмущала высочайшая маржа в железорудной отрасли: в 2011 году прибыль BHP составила 23,6 млрд долл., Vale заработала 22,8 млрд, а Rio – рекордные 15 млрд.
Однако в 2012 году подъем китайской экономики затормозился, поэтому спрос на сталь и руду двинулся вниз. В сентябре цены достигли дна – 87,5 долл./тонн, хотя затем последовало их восстановление (на 80%). Поэтому в марте текущего года китайские власти обвинили Большую тройку в манипулировании ценами посредством задержки поставок. Такая реакция Пекина была вполне предсказуемой, поскольку очередной всплеск цен по времени совпал с провалом попыток перехватить ценовые рычаги путем создания собственных торговых площадок. Хотя обороты торговли железорудными фьючерсами и свопами в Китае быстро растут, они все еще составляют лишь небольшую часть торговли и не задают направление движения цен. При этом в 2012 году китайский импорт увеличился еще на 8%, до рекордных 743 млн тонн.
Сейчас перспективы на рынке железной руды остаются неясными. Отраслевые эксперты предсказывают, что за 2014-2020 годы цены снизятся, но итоговый уровень в различных прогнозах варьируется от 120 до 50 долл./тонн. И в этой ситуации правительство решило открыть крупнейший в мире рынок железной руды для большей конкуренции.
Свободный рынок?
Рыночный аналитик Reuters Клайд Рассел пишет, что данное решение выглядит как стратегическое отступление в многолетней борьбе китайских покупателей с монопольными поставщиками за рычаги в ценообразовании. Отказ от лицензирования импорта устранит из системы поставок посредников, которые до сих пор неплохо зарабатывали на мелких заводах. Это приведет к снижению затрат у сталелитейной отрасли в целом, хотя лишит крупные предприятия дополнительных доходов. Фактически внедрение этой системы вначале имело целью не только создание единого фронта в переговорах китайских заводов с Vale, BHP и Rio, а и устранение возможностей спекулятивного взвинчивания цен. Однако если первая цель и была достигнута, то особых преимуществ китайцам единый фронт не принес. Тем более что горнорудные гиганты, похоже, сумели заключить тайные сепаратные контракты с крупнейшими китайскими заводами в критическом 2010 году, когда их официальные переговоры с CISA зашли в тупик. Вторая же часть задачи и вовсе не была выполнена: вместо прозрачной системы сформировался серый рынок, на котором взвинчивали цены сами официальные импортеры.
Итак, скорее всего, с июля для импорта железной руды потребуются только обычные лицензии того же типа, которые получают покупатели других иностранных товаров. Это означает, что теперь все сталелитейные заводы будут иметь возможность приобретать сырье непосредственно у добывающих компаний и трейдеров.
По мнению западных аналитиков, эти перемены не окажут большого влияния на цены в краткосрочном плане, но могут иметь далекоидущие последствия для китайской горнорудной промышленности. Если до сих пор импортная руда имела преимущество перед местным сырьем только в отношении качества, то теперь повысится ее ценовая конкурентоспособность. В результате импорт может изрядно потеснить местные поставки.
Правда, пока неизвестно, как именно запланированные перемены будут согласовываться с другими инициативами правительства, в частности, с требованием, чтобы импортеры использовали местные торговые площадки. Как сообщалось в апреле, новые лицензии смогут получить только импортеры, использующие китайскую площадку China Beijing International Mining Exchange (CBMX). В принципе, Vale, BHP и Rio уже стали членами CBMX. Однако они поддерживают также и сингапурскую систему globalORE, через которую в настоящее время осуществляется больший объем физической торговли, чем через CBMX. И вряд ли Большая тройка откажется от сингапурской площадки, поскольку пекинская биржа была создана фактически для того, чтобы вырвать у поставщиков рычаги управления ценообразованием.
Таким образом, борьба продолжается. Кстати, сейчас в манипулировании ценами можно было бы обвинить и китайцев. Этот вопрос в принципе имеет весьма сомнительный характер в ситуации, когда есть один покупатель, приобретающий около 70% мировых поставок, и три крупных производителя руды, поставляющих на рынок примерно такой же объем данного сырья. Сейчас ценообразование осуществляется на базе индексов, которые рассчитывают Platts и Metal Bulletin на основе информации о сделках, полученной от участников рынка.
Хотя методология этих агентств вполне надежна, система тем не менее зависит от честности конкретных респондентов, и в отсутствие рынка фьючерсов с поставочными обязательствами у покупателей и продавцов всегда будет искушение манипулировать ценами в свою пользу. Однако К.Рассел считает, что этим трудно заниматься без надежной основы, тогда как ликвидный рынок фьючерсов, участники которого имеют обязательства в отношении поставок по контрактам, обеспечит определенную прозрачность. А сейчас китайцам просто придется осознать реальность – они не способны контролировать рынок железной руды, поэтому им остается только делать все возможное для устранения из системы необязательных затрат.
Галина Резник
