Процесс сталеварения одновременно красивый и опасный. Рокот работающей печи, брызги раскаленного металла... Даже несмотря на то, что в наши дни металлургические предприятия максимально автоматизируются, в силу специфики производства человек лицом к лицу сталкивается с горячим металлом.
Процесс сталеварения одновременно красивый и опасный. Рокот работающей печи, брызги раскаленного металла... Даже несмотря на то, что в наши дни металлургические предприятия максимально автоматизируются, в силу специфики производства человек лицом к лицу сталкивается с горячим металлом. Десятки лет назад труд металлургов был в большом почете и привлекал сильных, мужественных и как ни странно романтичных людей. Накануне Дня металлургов журналисты «МК-В» решили узнать из первых рук, сохраняется ли эта тенденция и сегодня. И еще было интересно, каков он на самом деле – процесс выплавления настоящего металла и каковы они сегодня – настоящие рабочие, знающие толк в плавках. Словом, захотелось всего настоящего – без гламурного флера и фотошопа.
Нержавеющая романтика
Экскурсия по электросталеплавильному цеху № 2 ВМЗ «Красный Октябрь» началась как раз в тот момент, когда была готова очередная плавка. Из электросталеплавильной печи № 6 (ДСП-6) в специальный ковш жирной струей выливалась желто-красная лава. Процесс завораживал… Отблески от раскаленного металла играли на лицах рабочих. Без специальных защитных очков смотреть долго на это прекрасное зрелище не рекомендовалось.
– Начинается процесс отлива шлака с ковша для дальнейшей передачи металла в вакуумную установку, – комментирует Владимир Копылов, и. о. заместителя начальника цеха по технологии, – перед этим замерят температуру готового металла, и если она будет недостаточной, то придется подогреть его и только потом отправить на установку.
На печи № 6 производится выплавка нержавеющей стали. В только что выпущенном металле достаточно большое содержание хрома – 18%. Он пойдет на изготовление трубной заготовки уже на другом предприятии. А здесь ему будут задаваться все необходимые параметры: химический состав, очистка от примесей.
Несколько минут – и жидкий металл полностью перелился. Вместе с Владимиром Копыловым мы поднялись к печи. Там уже замеряли температуру готового металла: 1677 (!) градусов (эта цифра не должна быть ниже 1650 градусов – прим. ред.). Все в норме! Далее огромный ковш, подцепленный мощным мостовым краном, медленно передвигался в сторону вакуумной установки, где уже все готово к так называемому вакуумно-кислородному рафинированию.
– Помещенный в установку металл сначала набирает вакуум, – рассказывает старший мастер установки Михаил Чувилов. – Сейчас на компьютере этот параметр составляет 22 миллиметра ртутного столба. Примерно через час этот показатель достигнет 0,5. После этого начинается продувка металла кислородом для достижения заданного значения углерода. Поскольку нержавейка – марка низкоуглеродистая, то содержание этого вещества должно быть менее трех сотых процента. Для обеспечения необходимого качества мы проводим повторное вакуумирование. После того как откорректируем заданный химсостав, металл разливается по формам. Нынешняя плавка разделится на два слитка по 4570 килограммов каждый.
На металлургическом заводе Михаил Чувилов работает с 1961 года. На «Красный Октябрь» он попал по распределению с Уральского политехнического университета им. Кирова. Начинал мастером еще в старом электросталеплавильном цехе № 1.
– Профессию выбрал по душе, раньше работа металлурга казалась мне очень романтичной, хотя в мое время было модно идти в геологи, а престижно – в металлурги, – делится со мной Михаил Дмитриевич. – Вырос я в обычном рабочем поселке, о металлургии ничего не знал и не слышал. А когда увидел процесс производства стали вживую, был поражен и восхищен одновременно. И тогда я понял, что в своем выборе не ошибся, и ни разу не пожалел о том, что пошел в металлургию.
За более чем полувековой стаж Чувилов на собственном опыте проследил развитие металлургического производства.
- Примерно десять лет назад процесс вакуумирования велся по обычным приборам и визуальным средствам наблюдения, – вспоминает мой собеседник, – а все производство ведется автоматически. Все основные параметры введены в компьютерную сеть и сегодня ты практически полностью управляешь процессом и можешь его откорректировать в любой момент.
И сталевары мы, и… педагоги
Пока мы знакомились с работой вакуумной установки, бригада под управлением сталевара Виталия Ростова готовилась к следующей плавке. Погрузка и взвешивание шихты (металлолома – прим. ред.), завалка ее в печь… Кстати, пока лом выгружается из завалочной корзины, выбрасывается много пыли. С помощью специальной пылеулавливающей установки, которую наводит сталевар, она направляется в очистные сооружения.
Примерно через 10 минут процесс сталеварения начнется заново. С жутким ревом включается ДСП № 6, накатывается зонт и бывшие железные емкости, прутья, листы и прочие металлические отходы превращаются в одну расплавленную желто-красную массу.
– О том, что заработала ДСП № 6 или любая другая сталеплавильная печь, узнает как минимум весь Краснооктябрьский район по характерному грохоту, – говорит Владимир Копылов, – нормативная продолжительность плавки в шестой печи – 3 часа. При полной загрузке печь работает круглосуточно, то есть за сутки мы впускаем по 8 партий металла.
Температура воздуха у печи достигает 50-60 градусов. Если открывается заслонка, то воздух вблизи накаляется еще больше. При этом сталевар и его подручные работают в спецодежде, больше напоминающей шубу. Строгое соблюдение требований безопасности – вещь нешуточная. Ожог получить можно в любую минуту. И жаркое волгоградское лето только подливает масла в огонь: задерживается здесь не каждый. Способны работать на горячем производстве лишь самые стойкие и повидавшие жизнь люди.
У печи сталевар Виталий Ростовцев провел больше 12 лет. Начинал подручным сталевара, а с 2007 года оттачивает собственное мастерство. На ответственном участке по выпуску нержавейки он работает около года.
– Мне нравится плавить металл, нравится моя работа и менять ее пока не собираюсь, – перекрикивает огненный вал Виталий. – Правда, учился я на товароведа, и некоторое время посвятил торговле. Но понял, что это не мое, и пришел на завод. Без какого-либо навыка я устроился подручным и всегда следил за работой своих старших товарищей, учился у них и тоже хотел стать сталеваром. А если стремишься к чему-то, то этого и добиваешься.
Настроение оператора как фактор металлопроката
По-разному, бывает, складывается жизненный путь: кто-то уходит с завода сразу, а кто-то наоборот возвращается.
Оператор горячего стана в листопрокатном цехе Дмитрий Бируля впервые устроился на «Красный» в 1992 году.
– Здесь работали все мои родные: мать, отчим и даже жена, – рассказывает Дмитрий, – но настали трудные времена для завода, и пришлось уйти в 1996 году на другое место работы.
В 2005 году он вернулся на предприятие с большим желанием работать оператором стана и спустя восемь лет о работе своей говорит с удовольствием. Процесс освоения профессии шел долго, и тогда в самом начале все казалось ему сложным и неведомым. Зато сегодня он знает минимум 15 способов прокатки металла.
– Один и тот же металл можно прокатать по-разному, – уверен Бируля, – все зависит от температуры металла, его качества и даже настроения оператора…
Больше всего поражают и такие примеры. Например, один из сталеваров ЭСПЦ-1 – бывший математик, или крановщица – бывшая библиотекарь… Конечно же, так круто менять профессию приходится не от легкой жизни. Зарплата в сфере образования и культуры оставляет желать лучшего. Но, несмотря на чисто финансовую причину, люди, как это громко ни звучит, обретают новое призвание. Огонь завораживает, от себя не отпускает.
Больше года Илья Поляков работает сталеваром и, как большинство коллег, пять лет назад начинал подручным в своей же бригаде:
– Честно говоря, жалею, что пять лет потратил на педагогический вуз, моя нынешняя профессия меня устраивает больше, как в материальном, так и в моральном плане. Без какой-либо напускной гордости считаю, что это настоящая мужская профессия. Мне интересен процесс производства стали. Я как человек, привыкший работать с литературой, изучаю теорию, применяю ее на практике и вижу, что это работает!
Нет в металлургическом производстве ни праздников, ни привычных суббот и воскресений. Процесс варки стали непрерывный. Печь должна быть горячей всегда! И люди, отдавшие металлургическому производству не один десяток лет, преданы этой печи. Отработав горячий стаж – 20 лет на производстве, они зачастую остаются на предприятии. Ведь, кроме того, как варить сталь, они ничего другого не умеют. Это особый состав людей, закаленных у печи, выносливых и терпеливых.
– Многие из них не бросили родной завод в тяжелые 90-е годы и времена кризиса, – рассказывает о своих подчиненных Сергей Петров, начальник ЭСПЦ № 2, – сохранили свои навыки и повысили мастерство. Это люди высокого профессионализма.
Проследив процесс сталеварения от начала до конца, мы, стирая пот с лица, уставшие и восхищенные, выходили из цеха. И это только после одной плавки. А за смену каждая бригада выпускает примерно по 2-3 полноценные плавки. Вслед нам грохотала печь, предупреждая о начале нового процесса. И как ни в чем не бывало, по территории цеха разгуливало несколько голубей. Тоже – огнеупорная порода. Не пугал их ни шум работающей печи, ни перемещающийся по привычному маршруту мостовой кран… Они жили своей обычной голубиной жизнью, несмотря на сверкающий полноводный металлический Стикс, лившийся из ковша, производственный шум.
Жаль, что из литературы ушел такой жанр как производственный роман. О работе металлургов можно писать интересно и нетривиально. Хорошо, что люди с настоящими – не виртуальными – профессиями еще остались. Их все меньше, но тем ближе они к легенде о настоящих мужчинах.
