Российский капитал собирается вновь завоевывать Монголию. Вместо широких жестов нам нужно стимулировать многовекторное сотрудничество и работать над системными ошибками, мешающими зарубежной экспансии.Возвращение российского бизнеса в бывшие дружественные соцстраны превращается в тенденцию. Только мы написали о десанте российских бизнесменов во Вьетнам (см. «Возвращение метрополии», «Эксперт» № 46 от 10 декабря 2007 года), как состоялся еще более масштабный поход в соседнюю Монголию. Прошедший 7–8 декабря Монгольско-российский деловой форум в городе Улан-Баторе собрал почти полтысячи делегатов, включая первых лиц Монголии и министра сельского хозяйства России Алексея Гордеева. Участники форума обсуждали возможности сотрудничества во всех областях: в добывающей сфере, ТЭКе, поставках сельскохозяйственной, потребительской и машиностроительной продукции, создании инфраструктурных проектов, приграничном и культурном взаимодействии. Беспрецедентное для небольшого государства деловое мероприятие показало, что у России есть шанс значительно укрепить свои позиции на монгольском рынке.
На остатках роскоши Монгольское руководство, прекрасно ориентирующееся в российской политике и светской жизни, кириллические надписи и советская архитектура, российские каналы по телевизору — все это создает впечатление, что ты не в центре монгольской столицы, а в каком-то крупном сибирском городе. Еще в 1930−е годы, когда страна кочевников окончательно сделала коммунистический выбор, Советский Союз взял ее под патронаж и стал заниматься всем — от медицины и образования до инфраструктуры и промышленных объектов. К концу 1980−х СССР имел решающее влияние на политическую жизнь государства, владел на паритетных началах с монгольским правительством крупнейшими хозяйственными объектами (Улан-Баторская железная дорога, обслуживающая три четверти грузоперевозок, дающий 25% ВВП страны ГОК «Эрденет», несколько рудных месторождений под контролем СП «Монголросцветмет») и замыкал на себя практически всю внешнюю торговлю далекой от цивилизации страны.
В начале 1990−х в Монголии прошли демократические реформы, Союз распался, помощь в одночасье исчезла. Как выразился один из наших монгольских собеседников, «в двусторонних отношениях воцарился полный вакуум». Даже ГОК «Эрденет», разрабатывающий крупнейшее в Азии месторождение меди, где СССР принадлежал 51% акций, правительством Ельцина, кажется, был забыт. В результате мы быстро лишились контроля (2% акций ушло монгольской стороне), а потом чуть было совсем не утратили актив. Объемы двусторонней торговли упали с 1,2 млрд долларов в 1990 году до 0,25 млрд в 2000−м. За исключением горной компании «Золото Востока», за 15 лет Россия в Монголии ничего нового не создавала.
Демократизировалась Монголия без особых сложностей. Прошли либеральные реформы, возникла многопартийная система, страна вступила во множество международных организаций, включая пока недоступное для нас ВТО. Правда, долгое время серьезных дивидендов от этого наш сосед не получал. Пустынная территория с бедным и малочисленным населением, почти полным отсутствием инфраструктуры за пределами городов и неудобным географическим положением (замкнута внутри евразийского континента между слабозаселенными районами России и Китая) в прошлом десятилетии иностранных инвесторов интересовала не сильно.
Правда, уже тогда рассматривалось одно перспективное направление. В недрах Монголии, которая по площади занимает 18−место в мире, содержится большое количество полезных ископаемых — железа, меди, серебра, золота, плавикового шпата, угля, железа, свинца, вольфрама и урана. Монгольское правительство, продав частникам не одну сотню разведочных и добычных лицензий, старалось раскрутить эту сферу. Но хотя добывающая промышленность и стала главным акцептором иностранных инвестиций, в середине 1990−х их абсолютный приток был мизерным. Тогда, в период низких цен на сырьевые ресурсы, большинство местных майнинговых проектов не выглядели привлекательными, помимо инфраструктурных и транспортных проблем их запуск в Монголии осложнялся нехваткой воды и электроэнергии. Как отметил нам один из сотрудников российского посольства, многие иностранные первопроходцы предпочитали ограничиваться пиаром и наращиванием капитализации, а не добычей полезных ископаемых.
Расклад пока не в нашу пользу Но в последние годы ситуация круто изменилась. Резкий скачок цен на цветные металлы и энергоносители, бурное повышение спроса на них со стороны соседнего Китая сделали Монголию неким подобием Клондайка для зарубежных инвесторов. С экономикой уже хорошо, значительная часть минеральных богатств еще не распределена, а прогнозные ресурсы многократно превышают немаленькие разведанные запасы. С 2000 года иностранная активность и инвестиции в горнорудную отрасль возросли на порядок, было запущено несколько мелких и средних майнинговых проектов, началась (пока в небольших объемах) добыча нефти, в разы увеличилась золотодобыча.
В новой ситуации наши иностранные конкуренты не бездействовали. Страны Запада преподнесли Монголии немало подарков. Евросоюз отменил все квоты и налоги на импорт, а США в рамках программы «Вызов тысячелетия» недавно подарили более 200 млн долларов. Но основным торговым партнером Монголии стал Китай, который постепенно наращивает свое присутствие и, по словам наших собеседников, уже обзавелся здесь внушительным лобби.
Проекты в горной индустрии поначалу разбирали компании из Канады, США, Китая и Японии, но пару лет назад наконец-то очнулась и Россия. Сейчас россияне намереваются участвовать в нескольких крупных проектах, ряд из которых дает Монголии возможность заниматься не только сырьем. По словам заместителя руководителя Росимущества Сергея Сысоева, в завершающей стадии находится проект по созданию на базе «Эрденета» металлургического предприятия, решается вопрос, будет ли конечной продукцией катодная медь или катанка. Доля российского государства в СП, вероятно, будет передана в управление какой-нибудь частной отечественной компании. Это теплое место, дающее возможность, по сути, возглавить крупный и очень прибыльный (около 200 млн долларов в прошлом и более 300 млн в нынешнем году) горнорудный актив — самый лакомый кусок для многих наших крупных бизнесменов в Монголии. Ранее, как отметил Сысоев, интерес проявляли УГМК и «Зарубежцветмет». Теперь, по имеющейся у нас неподтвержденной информации, на это место метят еще и Газпромбанк, и, вероятно, ряд других компаний.
Наша страна заинтересована в разработке экономически привлекательных урановых месторождений Монголии. Они могут стать главным поставщиком для расположенного рядом Ангарского электролизного химического комбината, являющегося крупнейшим мировым производителем обогащенного урана, но испытывающего дефицит сырья. «Россия готова рассматривать участие Монголии в российских урановых активах», — заявил на форуме генеральный директор компании «Атомредметзолото» (головная организация Росатома по добыче урана в России и за рубежом) Вадим Живов, что очень ободрило монгольских делегатов.
В слаборазвитый монгольский финансовый сектор готов прийти спонсор конференции — Газпромбанк, который планирует в ближайшее время открыть в стране официальное представительство. Судя по всему, близкая к власти компания собирается превратиться в главного посредника по финансовому обслуживанию российского присутствия в Монголии. Как заявил нам заместитель председателя правления Алексей Матвеев, наибольший интерес для Газпромбанка представляют горнорудная отрасль, транспорт и другая инфраструктура — прямые инвестиции, долгосрочное кредитование, проектное финансирование соответствующих проектов; есть интерес и к отечественным проектам в других отраслях, а также к работе на местном потребительском рынке. Газпромбанк готов профинансировать ТЭО (более десятка миллионов долларов) проекта по реконструкции УБЖД, работы по созданию металлургического комбината на «Эрденете», контактирует с Росатомом по теме монгольского уранового бизнеса, обсуждает возможность строительства НПЗ и ряд других проектов, которые пока не разглашаются.
Такого шанса больше не будет В настоящее время Монголия подошла к своеобразной точке бифуркации. Местная элита осознала, что сидит на сундуке с сокровищами, и отвела горнодобыче роль столпа экономического роста. По словам директора департамента геологии, горной и тяжелой промышленности Монголии г-на Бадамсурэна, к 2015 году местное правительство рассчитывает на четырехкратное увеличение выпуска продукции горнодобывающей промышленности, которая должна будет обеспечить выручку на 5 млрд долларов США, что почти вдвое больше нынешнего ВВП. Но без помощи иностранцев новые проекты не запустить: в стране дефицит квалифицированных кадров, бюджеты крупных проектов сопоставимы с размером всей монгольской экономики. Именно сейчас в стране идет процесс борьбы властных элит за контроль над природной рентой, в ходе которой должны окончательно определиться модель сотрудничества с иностранными инвесторами и позиции основных зарубежных игроков в местной экономике и раздаваемых месторождениях.
Два года назад монгольские власти начали пересмотр горного законодательства в свою пользу. В 2005 году по экспортным поставкам золота и медного концентрата было введено некое подобие нашей «цены отсечения». После превышения пороговых значений — 2600 долларов за тонну и 500 долларов за тройскую унцию соответственно (это приблизительно в полтора раза ниже нынешних мировых цен) — две трети сверхприбыли от продажи металлов должны отправляться в карман государства. В 2006 году в горное законодательство были введены поправки, увеличивающие лицензионные платежи и роялти (последнее возросло вдвое, до 5%), урезающие разного рода налоговые послабления. Введено понятие «стратегических месторождений» (к ним причислено около 800 крупнейших объектов), где государство имеет право увеличить свою акционерную долю до 50%. Но пугающие иностранцев ужесточения могут оказаться на руку россиянам.
В 2004 году в стране с небольшим перевесом победила Монгольская народно-революционная партия (МНРП, бывший аналог КПСС, сильно реформированная в демократический период). В январе нынешнего года ее представители вышли из коалиции с конкурирующей демократической партией, и после короткого политического кризиса им удалось получить контроль над правительством. Выходцы и действующие члены МНРП заняли все ключевые посты в стране, включая должность президента (с 2005 года — Намбарын Энхбаяр) и премьера (с ноября 2007 года — Санжийн Баяр). Выступившие на монгольско-российском форуме первые лица соседнего государства говорили по-русски едва ли не лучше своих коллег из российской делегации и весьма тепло отозвались о перспективах возвращения России. Ранее они пошли на беспрецедентный для постсоветской истории и весьма показательный для нас шаг: с начала 2007 года во всех местных школах было вновь введено обязательное обучение русскому языку, правда, теперь уже с седьмого класса. По словам одного из занимающихся Монголией российских специалистов, у ведущих политиков и отдельных ведомств двух стран в последние годы сложились весьма теплые партнерские отношения.
Дружба широким фронтом Все это говорит о том, что российский бизнес сейчас сможет работать в благоприятном климате, но вовсе не означает, что нам по дешевке отдадут полстраны — к счастью, многополярность и прагматизм монгольской элиты исключают такую возможность для кого бы то ни было. Но у многих могут возникнуть закономерные вопросы. А стоит ли нам так рваться в Монголию? Не лучше ли дружить с продвинутой Европой? Не выйдет ли так, что политическая элита у нашего степного соседа поменяется вновь, вместо русскоязычных мужей старшего поколения мы получим изучавшую английский и ориентированную на западную культуру молодежь, а все наши подарки и вложения пойдут прахом?
Все, что мы знаем и слышали в Монголии, заставляет сделать однозначный вывод: да, акцент на монгольском направлении делать стоит. Но для успеха нам нужна не политика широких жестов, в духе которой Россия несколько лет назад фактически простила Монголии советский долг в 10 млрд долларов (это в четыре раза больше всей иностранной помощи за последние 15 лет и почти втрое больше ВВП Монголии). Вместо жертв нам надо сделать ставку на многовекторное сотрудничество.
За последние годы объем двусторонней торговли увеличился в три раза, до 20% торгового оборота соседа, и продолжил стремительный рост в 2007 году. Пока преобладают поставки наших энергоносителей, но у стран есть отличные возможности качественно и количественно расширить обмен. Преимущество России в том, что ее экономика хорошо дополняет монгольскую, нам выгодно вести сотрудничество с этим государством не только в точечных сырьевых проектах. Докладчики и участники форума обсуждали возможности получения обоюдной выгоды практически во всех сферах — от инфраструктуры до культуры — и в разных масштабах.
Отдельная секция форума была посвящена сотрудничеству в области энергетики. Упоминались планы расширения поставок электроэнергии с новых ГЭС в Читинской области. Многие докладчики говорили о выгодах создания и расширения транзитных магистралей, открытия новых авиа— и туристических маршрутов. В прошлом году приток туристов в Монголию вырос до 400 тыс., немало приезжих хотели бы побывать не только на озере Хубсугул, но и на российском Байкале. С десяток докладчиков, включая нашего министра Гордеева, поднимали тему расширения обмена сельхозпродукцией. Ряд делегатов приехали рассказать о преимуществах продукции российской обрабатывающей промышленности (пищевка, горное машиностроение и автомобилестроение, химия), ну а наши соседи, в свою очередь, делились планами по увеличению поставок текстильной продукции. Монгольская сторона выразила надежду, что россиян заинтересует создание промышленных СП для организации беспошлинных поставок продукции в ЕС. Немало говорилось о развитии образовательных программ (в Монголии остро стоит проблема вузовского образования и нехватки квалифицированных специалистов) и культурных связях (буряты и алтайские народы ментально и культурно весьма близки местным жителям). Особенно актуальной оказалась тема приграничного сотрудничества, которой уделили время порядка десяти представителей руководства приграничных регионов. Большинство населенных пунктов Монголии, включая миллионную столицу, расположено в северных, граничащих с Россией районах; три четверти двустороннего торгового оборота обеспечивают наши пограничные регионы.
И для России, и для Монголии полезнее всего сотрудничество, основывающееся на большом количестве участников и связей, поскольку оно позволит положительно повлиять на благосостояние широких слоев населения и пережить перемены политического и экономического климата. Как отметил нам один из сотрудников российского посольства, в стране в последние годы складывается непростая социальная ситуация. Связанное с горнодобычей ухудшение экологической обстановки, неурожай заставляют обнищавших селян съезжаться в столицу, высокие цены на продовольствие и бензин больно бьют по многочисленному небогатому электорату. Решение этих проблем и укрепление позиций действующей власти во многом зависят именно от России и действий наших поставщиков. Однако рутинной работе по формированию столь ценных двусторонних связей препятствуют общесистемные проблемы нашего бизнеса и политики.
Между Россией и Монголией действует никому не нужный визовый режим, в то время как в Китай и обратно можно попасть без оформления каких-либо документов. «Пассажирский поезд, на котором я сюда приезжаю, на нашей таможне стоит пять часов, на монгольской — еще два, — рассказывает одна из обучающихся в этой стране россиянок. — А вот при аналогичной поездке из Монголии в Китай все формальности занимают десять минут!» Правда, есть вероятность, что ситуация станет обратной: со следующего года Пекин в связи с подготовкой к Олимпиаде вводит с Монголией визовый режим.
Камень преткновения в двусторонних отношениях, о котором упомянули сразу несколько монгольских докладчиков, включая президента, — 15−кратный (в нашу пользу) дисбаланс в двусторонней торговле и проблемы в обмене сельхозпродукцией. Монголы недовольны значительными таможенными тарифами и очень хотели бы поставлять в Россию больше скота и получать от нас больше дешевого зерна. «Мясные пожелания» монголов, по нашим меркам, очень скромные, но в России действует не самая удачная система распределения мясных квот, в результате чего мы отдаем приоритет более дорогому продовольствию из Европы, в частности таким «дружественным» странам, как Польша.
Полноценной двусторонней торговле крупнотоннажными грузами мешают высокие железнодорожные тарифы, отрывающие восток России от основных районов потребления в Европейской части страны; экспортеров добивают бюрократизированность процесса оформления торговых операций, незаконные поборы. «Я слышал, в Москве баранина стоит около десяти долларов, здесь мы готовы ее продавать по два — два с половиной доллара, но с россиянами работать трудновато, они хотят покупать только за полтора», — иронизировал один из монгольских докладчиков. С зерном ситуация еще менее рациональная. Алтайские аграрии — одни из крупнейших в стране производителей пшеницы — в ближайшее время сами бы завалили монгольских соседей дешевой продукцией, без помощи государства и на рыночных основаниях. Но в этом году у нас были введены пошлины на экспорт зерновых — таким способом государство переложило социальные проблемы, связанные с удорожанием хлеба, на плечи селян, — так что рост отрасли затормозится. Зато мы сделали очередной широкий жест: по итогам поездки в Монголию министр сельского хозяйства Гордеев заявил, что страдающей от неурожая Монголии будет поставлено 300 тыс. тонн зерна, судя по всему, почти годовой объем монгольского потребления будет выделен по заниженной цене из госрезерва.
Еще одна проблема, о которой нам доводилось слышать от нескольких делегатов, связана с деловой культурой наших крупных компаний. «Отечественные бизнесмены зачастую действуют по привычной для них, но не работающей в Монголии схеме, — отметил нам один из российских консультантов. — Они ошибочно полагают, что достаточно прикормить одного человека, занимающегося их темой. Но в стране, где нет жесткой вертикали власти, существует множество разноуровневых центров влияния, позиция отдельных чиновников не имеет решающего значения. Кроме того, крупные компании и бизнесмены страдают от завышенной самооценки и страдают пренебрежительным отношением к “отставшему в развитии” народу. Но российское величие здесь не значит ничего, история становления наших олигархов рассматривается весьма критически, а насмешки оказываются особенно болезненными для народа, который воспринимает себя как наследника великой империи Чингисхана».
Ну а ответ на вопрос, чем для нас Монголия интереснее Европы, очень прост. Большая часть побывавшей в Улан-Баторе российской делегации оказалась представлена сотрудниками вовсе не сырьевых, а промышленных и финансовых организаций, которые хотят продавать этой стране еще больше своих услуг и сложной продукции. А это выглядит куда интереснее, чем бесконечные европейские переговоры, на которых мы безуспешно пытаемся закрепиться в роли гаранта чужой сырьевой безопасности.
