Горнорудные активы крупных металлургических холдингов, долгое время игравшие роль сырьевого придатка, сейчас с резким ростом цен на руду и уголь превращаются в полноценный бизнес. «Северсталь-ресурс» тому подтверждение: компания давно переросла статус простого поставщика сырья для Череповецкого меткомбината и сейчас активно идет в новые для себя отрасли. О том, как «Северсталь» планирует развивать свой наиболее рентабельный горнодобывающий дивизион, корреспонденту РБК daily МИХАИЛУ ФАДЕЕВУ рассказал
гендиректор ЗАО «Северсталь-ресурс» РОМАН ДЕНИСКИН .
— Каковы итоги реорганизации компании?. Р.Денискин— Реорганизация ОАО «Северсталь» касалась в основном управленческой структуры металлургических активов компании: выделен дивизион «Северсталь Интернэшнл». Наш дивизион, «Северсталь-ресурс», продолжает управлять всеми горнодобывающими активами «Северстали». После реорганизации работавшие ранее под нашим управлением подразделения по сбору и переработке лома черных металлов переданы в дивизион «Российская сталь». Решение правильное, теперь, когда в нашем дивизионе сосредоточены только горнодобывающие активы, наша средневзвешенная маржа будет больше. В рамках реорганизации было решено, что весь горнодобывающий бизнес, где бы он ни находился — в России, Африке, Америке или еще где-то, будет входить в состав «Северсталь-ресурса» под управлением нашей команды. Это обеспечит наилучшую синергию управленческих и операционных ресурсов, ведь наш бизнес глобален по своей сути.
— Какой из бизнесов приносит больший доход?. Р.Денискин— На данный момент около 70% операционной прибыли приносит железорудное сырье, примерно 20% зарабатывают угольщики. Наше совсем молодое золотодобывающее направление уже приносит около 10% операционной прибыли.
— Как компания собирается дальше развивать бизнес: покупка предприятий, создание СП с другими участниками, строительство новых предприятий?. Р.Денискин— Будем развиваться как в России, так и в мире, по разным направлениям: железная руда, уголь, золото, возможны и другие минералы. Сейчас, в частности, мы планируем завершить сделку по покупке PBS Coals в Северной Америке, завершаем сделку в Либерии. («Северсталь-ресурс» за 37,5 млн долл. купил 61,5% акций African Iron Ore Group, которой принадлежат права на разработку железорудного месторождения Putu Range с ресурсами более 500 млн т. — РБК daily). Мы закрыли сделку по покупке еще одного золотого актива в Казахстане — рудника Балажал (с запасами 643 тыс. унций золота, приобретен за 26,6 млн долл. — РБК daily). Планируем восстановить работу на этом законсервированном руднике уже в будущем году. Параллельно будем вести там геологоразведку, чтобы увеличить запасы золота на этом активе.
Мы готовы работать и уже работаем в сотрудничестве с партнерами и в формате совместных предприятий. Например, в Либерии, купив 61,5% в компании, владеющей правами на месторождение, мы будем работать вместе с теми, кто начинал геологоразведку на этом участке, они хорошо знают страну и региональный рынок. Вполне возможно, что аналогичные проекты будут и в других регионах.
Развитие компании — наша непрерывная работа. Просчитываем, какие покупки и в каких регионах наиболее интересны для нас, эффективны для компании. Те сделки, которые я перечислил, это только верхушка айсберга работы по M&A, ведь анализируются многие варианты, а реализуются только выгодные для нас проекты.
— Какие регионы вам интересны с точки зрения угольных активов, руды, золота?.
Р.Денискин— Железной рудой мы интересуемся в Африке, Северной и Южной Америке. В расширении золотодобывающего бизнеса на 90% наш приоритет Россия и СНГ, но рассматриваем и другие возможности. Также в России нам интересна разработка новых угольных месторождений, например Печорский угольный бассейн в Республике Коми, Улуг-Хемский бассейн в Республике Тыва. Тывинские угли очень интересны, но до них надо еще построить 400 км железной дороги по Саянам. Половину финансирования строительства дороги планируется за счет государства, вторую половину — а это около 2 млрд долл. — должен будет заплатить инвестор. Это, кстати, больше, чем стоимость строительства самих угледобывающих предприятий. Плюс предстоит увеличить энергетические мощности, для которых понадобится энергетический уголь. А главное, как обычно, люди, — будет высокая потребность в квалифицированных работниках. Третий интересный угольный регион — Республика Саха (Якутия), Алдано-Чульманский угольный бассейн. Там мы тоже изучаем угольные участки.
Вместе с «Реновой» и «Базэлом» продолжаем быть участником консорциума в Монголии, рассчитываем на сотрудничество с монгольской стороной для получения доли в проекте разработки месторождения Таван-Толгой. Про наш интерес к углю в США и покупку PBS Coals я уже упоминал. В этом активе для нас позитивно и наличие постоянного клиента в лице новых металлургических активов «Северстали», и возможность выхода на экспортный морской рынок.
Веря в рост спроса на стальном рынке, мы также присматриваемся к углю в Восточной Африке. Главные критерии в поисках активов — качество углей и возможность работы на достаточном уровне промышленной безопасности.
В целом мы исповедуем, как сейчас говорят, дисциплинированный подход к сделкам по слияниям и поглощениям.
— Основной смысл расширения бизнеса — обеспечить сырьевую безопасность металлургического бизнеса или у вас более масштабные планы стать серьезным игроком на мировом рынке?. Р.Денискин— Мировой и российский рынки становятся достаточно цивилизованными, отказа в поставках угля и руды мы не наблюдаем. Ушли в прошлое времена, когда пытались с помощью сырьевой блокады как-то давить на компанию и акционеров. Поэтому, говоря о безопасности, мы говорим об экономической целесообразности инвестиций в различные переделы: в металлургический передел и сырьевой передел, чтобы быть более устойчивыми при колебаниях цен на сырье. В России, например, уровень обеспечения сырьем предприятий «Северстали» составляет 120% по железной руде и 90% по коксующемуся углю. При этом 40—45% доходов горнодобывающего дивизиона мы обеспечиваем за счет поставок для внешних клиентов. Это российские и зарубежные компании, в основном в Европе. При расширении нашего бизнеса критериями для нас являются безопасная конкурентоспособная добыча при высоком качестве продукта и близость к экспортному морскому рынку или предприятиям «Северстали».
—Сейчас существует нехватка геологоразведочных компаний. Насколько это перспективный рынок? Планируете ли вы создать СП по геологоразведке еще с кем-нибудь из российских или иностранных компаний по разведке не только угля, но и других ископаемых?. Р.Денискин— Во-первых, мы приглашаем лучших специалистов на работу в нашу компанию, и за последний год у нас собралась очень квалифицированная геологическая команда. Это россияне со значительным опытом работы в крупнейших международных компаниях по всему миру, которые знают как мировые методики, так и российский рынок.
Кроме того, у нас есть СП с Anglo American по геологоразведке никеля, цинка и меди на северо-западе России («Северсталь-ресурсу» принадлежит 51% в этом СП. — РБК daily). С одной стороны, мы выступаем проводником этой крупной компании в России, с другой — мы сможем получить интересный опыт в геологоразведке, в других практиках и методиках, которыми обладает наш зарубежный партнер. Рассчитываем, что в будущем году сможем рассказать о результатах совместной работы. Вполне возможно, мы будем создавать и другие СП по геологоразведке.
—Как на «Северсталь-ресурсе» отразятся действия российского правительства по снижению цен на коксующийся уголь?.
Р.Денискин—Мы давно заключаем долгосрочные контракты, от одного года до трех лет, как с фиксированными ценами и объемом, так и с возможным пересмотром цен. Спотовые продажи занимают около 5% от общего объема. Контракты на энергетический уголь мы заключаем с потребителями на сезон.
—Стоит ли вопрос о проведении IPO «Северсталь-ресурса»?. Р.Денискин—Вопрос об IPO сейчас не стоит.
—Планируете ли вы переходить на единую акцию?. Р.Денискин—Таких планов нет, но это не значит, что такого не может быть в будущем. Как мы видим, крупные мировые горнодобывающие корпорации, например BHP или Rio Tinto, включают компании с разными формами акционирования, но у них есть головная компания, которая владеет активами. Так и у нас, есть Холдинговая горная компания — 100-процентная «дочка» «Северстали», на балансе которой находятся горнодобывающие активы.
—Деньги на покупку активов, если не хватает, вы берете у «Северстали»?. Р.Денискин— Часть средств заработаны «Северсталь-ресурсом», в ряде случаев это средства «Северстали» или заемные.
—Какой уровень долга у компании?. Р.Денискин— Долговая нагрузка «Северсталь-ресурса», если не считать планирующуюся покупку PBS, — около 300 млн долл. При EBITDA 533 млн долл. за полугодие такой незначительный долг — это практически состояние debt free. Как ориентир, считаем, что уровень 1,5 годовых объема EBITDA для нас вполне безопасен.
—Как вы ощущаете себя на новом для вас рынке — рынке золота?. Р.Денискин—Мы видим несколько фундаментальных причин, благодаря которым цена золота будет для нас привлекательной. Во-первых, растущая себестоимость у крупнейших в мире производителей, в частности, южноафриканских лидеров отрасли. Все чаще крупные компании объявляют о строительстве шахт уже на глубине 3—3,5 км, что также увеличивает себестоимость. Инфляция затрат будет происходить повсеместно: в Африке, Австралии, Бразилии. Уже сейчас себестоимость у ведущих производителей составляет около 500 долл. за унцию и растет каждый год. Во-вторых, объем производства золота в мире падает. Это картина с точки зрения предложения.
С точки зрения спроса исторический долгосрочный анализ показывает, что высокие цены на нефть совпадают с высокими ценами на золото. Сейчас себестоимость производства золота у «Северсталь-ресурса» составляет около 500 долл., но надеемся, что будет ниже, потому что мы будем увеличивать объем производства.
—Хеджируете ли вы свои поставки?. Р.Денискин—Хедж какое-то время назад стало отрицательным словом среди золотодобытчиков, потому что многие законтрактовали поставки, а потом цены повысились. У нас пока не такой большой объем производства, чтобы его хеджировать. Продавая золото на бирже через уполномоченный банк, мы, кстати, добились, что наша средняя цена продаж получилась выше средневзвешенной цены рынка по году.
—Если говорить о сырье для металлургии, на каком рынке интереснее работать — на внутреннем или внешнем?. Р.Денискин—Самое интересное — это глобальность горнодобывающей отрасли. Мы оптимистично смотрим в будущее, верим в развитие мировой экономики, ее продолжающийся рост, индустриализацию, потребность в стали как основном конструкционном материале, который на ближайшие десятилетия будет незаменимым. Соответственно, верим в будущее сырья — железной руды и коксующегося угля. Позитивно смотрим на наши локальные рынки этого сырья –— Россию, США. Я не думаю, что какие-то рынки будут сильно проседать, хотя возможны и колебания в пределах 10—15%. Но как бы ни менялась ситуация, в текущих мировых условиях для лидерства в горной добыче самое важное иметь качественный продукт и хорошую конкурентную себестоимость.
—Как вы решаете проблемы с кадрами?. Р.Денискин—Люди — главное для нашего успешного развития. Мы ищем кадры еще на школьной скамье, организуем профильные классы, работаем со студентами вузов, помогаем в карьере нашим молодым специалистам — для этого уже третий год у нас работает программа «Молодые ресурсы». Тех специалистов, которые нам нужны уже сейчас, мы, естественно, приглашаем из других компаний. Человеческий потенциал все больше будет определять успех или неуспех компании. На российском рынке труда мы уже конкурируем с ведущими мировыми игроками.
—Сейчас все более актуальной становится тема экологической политики компаний, какая у вас ситуация?. Р.Денискин—Во-первых, мы соблюдаем законодательство, регулирующее нагрузку на экологию. Следующий этап — делать больше, чем требует законодательство. В текущем году финансирование экологических программ на наших предприятиях увеличено в два раза. Последние годы мы много времени и сил уделяли самой главной для нас теме — промышленной безопасности, что особенно актуально для угольных шахт. Как результат уже третий год травматизм на наших предприятиях ежегодно снижается на 40%. Но впереди, конечно, еще длинная дорога.
