По итогам кризисного 2009 года ГМК "Норильский никель" почти на 18% (в рублях) снизила выручку, зато показала прибыль в $2 млрд. Гендиректор "Норникеля" ВЛАДИМИР СТРЖАЛКОВСКИЙ объясняет ситуацию быстрым улучшением конъюнктуры основных рынков компании, подчеркивая, что ей не пришлось сильно экономить и удавалось вовремя рассчитываться с кредиторами. Но в этом году "Норникелю" нужно выплатить банкам в 2,5 раза больше — $3 млрд. — Как "Норникель" закончил кризисный 2009 год? — Мы входили в 2009 год, как и все, с большой неопределенностью и в ожидании самого худшего. Но ситуация улучшилась быстрее, чем многие предполагали. В целом, я считаю, мы прошли год неплохо, получили большую выручку, чем ожидали, большую прибыль, чем закладывали. Это позволило полностью выполнить намеченные планы, сохраняя контроль над операционными расходами. Да и социальные обязательства выполнили и даже перевыполнили. У нас не падали зарплаты, не ухудшались социальные условия, премии выплачивались.
— То есть программы сокращения расходов не было? — Была, конечно, и сокращение было. Но по живому не резали. Платили за выполненную работу по результатам, а не вперед. Мы четко понимали, какие нужны товары и услуги для обеспечения производственного процесса, при этом четко контролировали их необходимость. Продолжается оптимизация работы с поставщиками и с организациями, которые выполняют работы, убрали значительное количество прокладок.
— Какими в результате оказались итоги 2009 года? — Производственные мы уже опубликовали. Финансовые пока официально не подведены, поэтому я могу сказать только о тех показателях, которые называл в ходе встречи с премьером Владимиром Путиным. Выручка по группе компаний будет приблизительно 285 млрд руб., прибыль — около $2 млрд.
— Но в начале 2009 года конъюнктура на ваших основных рынках была крайне неблагоприятной, цены на никель и медь — очень низкими. Ваши конкуренты, например УГМК, признавали, что нарушались ковенанты по кредитам и возникали сложности с выплатой долгов. Вам пришлось реструктурировать долги? — Да, была неприятная ситуация. Но мы обошлись без привлечения дополнительных кредитов и выплатили порядка $1,2 млрд по долгам. Платили вовремя, даже чуть раньше. Общая долговая нагрузка сейчас — $5,2 млрд, в этом году предстоит выплатить порядка $3 млрд, а в 2011 и 2012 годах — всего $2,2 млрд.
— В интервью год назад вы говорили, что выплаты 2010 года придется реструктурировать. В связи с улучшением конъюнктуры на рынках ситуация изменилась? — Мы же не знаем, что будет через три-шесть месяцев. Сейчас не исключаем ни один из вариантов — ни выплаты долга полностью, ни частичного продления кредитного плеча. Но на первую половину года необходимости в реструктуризации нет. Мы еженедельно анализируем состояние компании, и сегодня срочно начинать работу по привлечению новых кредитов не нужно. В то же время у нас есть предварительная договоренность с банками о такой возможности. Мы знаем, у кого, в какие сроки, на каких условиях при необходимости можем привлечь средства.
— Какова была инвестпрограмма на 2009 год? — Окончательные цифры будут представлены в нашей отчетности по МСФО за 2009 год, но в целом мы уложились в бюджет, и это примерно 26 млрд руб. без ОГК-3.
— С учетом кризисного сокращения? — Ну исходно вообще об инвестициях трудно было говорить — кризис. Тянули с бюджетом до марта, не понимая ситуации. Тогда на рынке все менялось очень быстро, не принимать же один бюджет, а через неделю другой. Сейчас ситуация другая, бюджет был принят еще в декабре.
— С каким объемом инвестиций? — 54 млрд руб. по группе компаний плюс 25 млрд руб. на ОГК-3, то есть в сумме получается 79 млрд руб.
— По группе деньги на что пойдут? — Модернизация производства, включая "гору" — 25 млрд руб., частично Читинский проект (освоение месторождений полиметаллических руд, строительство железной дороги и горно-обогатительных комбинатов в Читинской области.— "Ъ") — 825 млн руб. Большие инвестиции идут на строительство газопровода от Пеляткинского газоконденсатного месторождения до Дудинки — около 5 млрд руб. Предусмотрено строительство первого в мире танкера ледового класса для перевозки газоконденсата — 3,5 млрд руб. В иностранные активы мы не будем вкладывать до тех пор, пока не определимся с ними. Исключение — только проект в ЮАР (рудники и обогатительная фабрика Nkomati.— "Ъ"), где мы обязаны вкладывать, но это небольшие инвестиции, и они уже завершаются.
— Вы до сих пор не разобрались с иностранными проектами? — Разобрались и поэтому не видим необходимости вложений. Сначала мы хотим получать от этих проектов, на которые потрачены гигантские суммы, хоть какой-то доход.
— Сейчас они не приносят доходов? — В прошлом году не принесли.
— А убытков? — Безусловно, в минус работали австралийские активы. Они заморожены, и на поддержание тратятся определенные деньги. Хотя если бы мы продолжали на них работать, то теряли бы больше. В Ботсване (рудники и завод по обогащению Tati Nickel.— "Ъ") убытки не формировались, но и дохода не было. То есть мы обеспечили рабочие места для граждан Ботсваны. Предприятие в Финляндии (никелерафинировочный завод Harjavalta.— "Ъ"), к сожалению, не выполнило производственный план.
— По какой причине? — Существенный объем сырья для Harjavalta должно было поставлять финское же предприятие Talvivaara, однако контракты не были выполнены из-за внутренних проблем поставщика.
— Из-за этого "Норникель" снизил общий выпуск никеля? — Да, а у российских подразделений компании было даже перевыполнение плана.
— То есть снижение производства было вынужденным, а не запланированным шагом? В начале 2009 года вы говорили о плановом снижении производства никеля и меди... — Мы говорили о плановом снижении выпуска цветных металлов из-за обеднения руды. Оно действительно объективно происходит. Но мы нашли варианты улучшения работы предприятий, чтобы замедлить естественное падение производства никеля и увеличить выпуск платины.
— Каковы производственные планы на 2010 год? — По группе российских предприятий никеля должно быть выпущено 234 тыс. тонн, меди — около 363 тыс. тонн, по платине планируем увеличить производство на 3% — примерно до 20 тонн, по палладию планируем рост в районе 1% — до 75 тонн. То есть по российским активам производство будет снижено только по меди — примерно на 5%. По иностранным активам планы менее точные, но мы контролируем ситуацию, в том числе с сырьем для Harjavalta.
— Сейчас Harjavalta работает на полную мощность? — Нет, но этого и не планировалось.
— На базе каких цен верстался бюджет 2010 года? — Мы исходим из консервативных цен, $15 тыс.— никель (на 19 февраля — $20 440.— "Ъ"), $5100 — медь ($7290), $260 — палладий ($416) и $1200 — платина ($1510).
— Это даже не консервативный, а пессимистический прогноз. Почему на фоне высокой конъюнктуры вы закладывали в бюджет такие низкие цены? — Очень важно понять, каким будет соотношение доллара к рублю. Бюджет страны был сформирован исходя из прогноза 33,9 руб. за доллар. Затем руководство Минэкономразвития объявило другой прогноз — 28 руб. за доллар. Мы заложили в прошлом году в бюджет правительственный прогноз в 35,1 руб. за доллар, а в итоге средний курс оказался 31,7 руб. Разница существенная для нашего бюджета.
— Какой курс заложили вы? — Мы взяли соотношение 32 руб. за доллар, но я не уверен в адекватности этого курса. У нас есть возможность корректировать прогноз и бюджет, но, чтобы понимать свои возможности, лучше рассчитывать на пессимистический сценарий.
— То есть при таких низких ценах на металлы ваш бюджет предусматривает инвестпрограмму на 54 млрд руб. и выплату $3 млрд долгов за счет собственных средств? — В целом да. Но я уже сказал, что мы можем рефинансировать долг.
— И утвержденный бюджет предполагает рефинансирование? — Есть и другие параметры, от которых это зависит. Например, дивидендная политика — она влияет на денежные потоки.
— По итогам 2009 года будете платить дивиденды? — Это в компетенции акционеров компании. Я жду от них взвешенного решения.
— Но "Норникель" может выплатить дивиденды? — Если такое решение будет принято, то да.
— Текущая коррекция цен на рынке цветных металлов ситуативна или может стать тенденцией? — Делать такие прогнозы сложно. Когда были высокие цены на никель, многие производители стали перешли на другие технологии и снизили потребление никеля. Стали меньше покупать машин — снизилось потребление палладия. Настроили домов, а куда их девать? Там меди много используется. Наша группа металлов очень зависит от ситуации в экономике. Надо учитывать и то, что запасы никеля и меди в мире большие как на бирже, так и на складах предприятий. Недостатка в металлах нет. В то же время по прогнозам отдельных банков и инвесткомпаний может возникнуть ситуация, когда не будет хватать меди. Исходя из чего складывается такой прогноз, я затрудняюсь ответить. Количество палладия на рынке сложно прогнозировать. Если чуть прибавит автопром и пойдет та динамика использования палладия в "ювелирке", которая наметилась, цены будут расти. Запасов этого металла мало, и производство серьезно не вырастет. Так что по палладию мы действительно низковатую цену заложили. Поправим. Страшного в этом ничего нет.
— Кризис изменил ваши рынки сбыта? — Мы сами стремимся их изменить. Не то чтобы у нас перестали покупать металл, но мы понимаем, что не дорабатываем с Китаем, с Индией. "Норникель" традиционно был больше ориентирован на Европу. Но это мешает устойчивости компании. Даже если на других рынках придется продавать металлы чуть дешевле, это позволит нам работать более устойчиво. Так, в КНР за 2009 год продажи никеля выросли до 59 тыс. тонн по сравнению с 29 тыс. тонн в 2008 году. Это составляет около четверти импорта высококачественного никеля в страну. Продажи в Индию за год также выросли — с 3,7 тыс. до 8,5 тыс. тонн. Потребление здесь меньше, чем в Китае, поэтому и цифры скромнее, но это около 30% индийского импорта.
— С 21 января правительство снова ввело экспортные пошлины на никель в размере 5%. Вы будете протестовать, просить об отмене? — Мы никогда не протестовали, это не наш метод. Просить — тоже. Мы можем объяснять. Решение принято. Мы все знали, участвовали в обсуждении проблемы, разрабатывали различные варианты. Сейчас ситуация такова, что достаточно того, чтобы пошлины не увеличивались. Если какие-то отдельные горячие головы будут предлагать дальнейший рост пошлин, им надо ясно понимать, что это существенно уменьшит доходы компании и она не сможет расходовать средства на благотворительность, поддержание профессиональных спортивных команд и так далее.
— Дебиторская задолженность "Норникеля" во время кризиса сильно выросла? — За 2009 год она у нас уменьшилась.
— То есть в отличие от прочих металлургов вы с неплатежами не столкнулись? — У нас такой проблемы вообще не было. Есть, конечно, старые долги. Но после моего прихода в компанию осталась практически только одна задолженность — авиаальянса AiRUnion перед аэропортом Норильска. Образовалась она так. Самолеты AiRUnion прибывали в Норильск и не могли заплатить нам за топливо. Министр транспорта Игорь Левитин лично позвонил мне и попросил заправлять самолеты в долг, чтобы они могли вылететь из Норильска, хотя мы понимаем, что компания AiRUnion фактически банкрот и закрыть эти долги не сможет, но людей-то из Норильска надо вывозить. Остальные предпочитают не портить с нами отношения и платить вовремя. Знают, что все равно придется рассчитаться.
— Почему вы перестали финансировать ФК "Москва"? Из-за кризиса? — Здесь ситуация сложнее. Важно понять, как и откуда появилась эта команда. "Москва" приобреталась при прежнем руководстве "Норникеля", по всей вероятности, из-за стадиона и прилегающей к нему территории площадью 15 га. Через короткое время команда и ее затраты остались на "Норникеле", а стадион с территорией перешел к структурам Михаила Прохорова, причем приблизительно в пять раз дешевле стоимости приобретения. Стадион стал приносить доход новым владельцам, в том числе от арендных платежей команды "Москва".
Как команда "Москва" связана с Норильском, Мурманском, Красноярском, Ботсваной или ЮАР? Никак. На каком основании акционеры и работники "Норникеля" должны финансировать команду и выведенный из компании стадион? Мы предложили господину Прохорову взять команду себе, он категорически отказался. Мы вели переговоры с другими потенциальными спонсорами, с мэром Москвы Юрием Лужковым. Никто не дал ни копейки на содержание клуба. Мы заблаговременно предупреждали о ситуации РФС, я беседовал с Фурсенко. Да и с Мутко, когда тот был президентом РФС, еще в 2008 году я обсуждал ситуацию. Большинство игроков "Москвы" уже нашли новые клубы. Мы выполняем все обязательства перед игроками, персоналом, сотрудниками клуба. Детскую спортивную школу будем поддерживать.
— Один из ваших открытых конфликтов с Михаилом Прохоровым связан с лицензиями, переданными его компании "Интергео", что оспаривал "Норникель". Как разрешилась ситуация? — Все суды у "Интергео" мы выиграли, все деньги, включая проценты и пени, получили. У нас финансовая дисциплина строгая. После судебных решений, если деньги не выплачивают в течение семи-десяти дней, начинаем процедуру банкротства. После этого нам, как правило, в течение ночи все выплачивают. Потому что понимают, что мы доведем неплательщика до банкротства. Поэтому по последним судам должники без задержек выплачивали все деньги с пенями, штрафами, неустойками. В целом с группы ОНЭКСИМ взыскано порядка 260 млн руб., претензий к "Интергео" у нас сегодня нет. И теперь мы с нетерпением ждем, когда "Интергео" построит, как обещала, крупный горно-металлургический комбинат. Вы что-нибудь об этом слышали?
— Издеваетесь? — Интересуюсь, как выполняются обещания.
— Еще один вопрос, зависший со времен акционерного конфликта в "Норникеле" — продажа непрофильных энергоактивов. Прошлой весной она была фактически заморожена, к настоящему моменту что-то изменилось? — Не совсем так. У нас есть ОГК-3, и есть россыпь миноритарных пакетов в ряде энергетических компаний. В отношении россыпи было принято решение продавать по рыночной цене. Но из примерно 20 пакетов продано пока только два — ТГК-14 и ТГК-1. На остальные покупателей пока не нашлось. Переговоры идут, но по рыночной цене сейчас желающих покупать эти энергопакеты нет. ОГК-3 — это отдельная история. Вопрос по ее выделению или продаже заморожен, потому что реакция на него заинтересованных сторон была неоднозначной. Мы ждем, когда появится позиция государства по этому поводу.
— Инвестпрограмма ОГК-3 скорректирована? — Да.
— Корректировка одобрена правительством? — Она согласована. Соблюдены все необходимые процедуры. Более того, чтобы читатели знали, в инвестпрограмму добавлена Джубгинская ТЭС, без которой невозможна сочинская Олимпиада. Мы считаем, что свои обязательства выполняем.
— ОГК-3 финансирует инвестпрограмму за счет собственных средств? — Деньги у компании еще есть, и их достаточно.
— Полгода назад ВЭБ, в залоге у которого находится принадлежащий "Русалу" блокпакет "Норникеля", хотел ввести в руководство вашей компании своих представителей. Этот вопрос больше не обсуждается? — ВЭБ не связан с "Норникелем" ни договорными, ни кредитными обязательствами. Единственное, что есть,— мои личные дружеские отношения с главой ВЭБа Владимиром Дмитриевым. Про введение представителей ВЭБа в менеджмент "Норникеля" я ничего не знаю.
— Год назад вы рассказывали, что лично участвовали в примирении основных акционеров "Норникеля" — Владимира Потанина и Олега Дерипаски. Говорили, что они приходят к вам, садятся рядом и конструктивно обсуждают все вопросы управления компанией... — И сейчас приходят.
— Разногласий по-прежнему нет? — У меня с ними — нет.
— Проблем не возникает? — А какие проблемы? Предприятие работает нормально. Вы ищете конфликтную ситуацию? Ее здесь не будет. Работа менеджмента по итогам заседания совета директоров 26 декабря 2009 года признана положительной, что зафиксировано в протоколе. Впервые — раньше таких записей никогда не существовало.
—
В конце января один из совладельцев "Русала", Виктор Вексельберг, говорил, что идея объединения компании с "Норникелем" до сих пор жива. — Вексельберг знает, что есть договоренность три года данный вопрос не поднимать. Думаю, что это общие слова. Надо понимать, в интересах чего производятся те или иные действия. Слияние должно давать дополнительный позитивный эффект для его участников. Сейчас "Норникель" стоит около $28 млрд плюс около $2 млрд ОГК-3 и плюс Stillwater с учетом доли $0,5 млрд. Получается $30,5 млрд. "Русал" стоит $17,5 млрд, причем из них $7,5 млрд приходится на 25% акций "Норникеля". То есть чистая стоимость предприятий "Русала" получается $10 млрд.
— Но почему вы к капитализации "Норникеля" принадлежащую ему ОГК-3 добавляете, а от цены "Русала" стоимость пакета в ГМК отнимаете? — Потому что так формировалась оценка "Русала" в ходе IPO. Соответственно, при объединении двух компаний получится общая стоимость в $40 млрд. Причем "Русал" привнесет в объединенную компанию около $13 млрд долгов, а "Норникель", если брать середину этого года,— не более $3 млрд. О чем тогда фактически идет речь? Это значит, что "Норникель" покупает заводы "Русала", а акционеры последнего перекладывают на объединенную компанию его долги. Придется забыть об инвестиционных планах, развитии производства, социальных обязательствах и закрывать эту дыру. Кому это интересно? На мой взгляд, владельцам "Русала", но они представляют только 25% капитала "Норникеля". Остается убедить прочих акционеров. Хотя в жизни ничего невозможного не бывает.
