Китай — монополист на рынке редкоземельных металлов — закрывает экспорт металлов, необходимых для инновационного развития индустриальных держав. Россия имеет шанс занять его местоИногда муха стоит того, чтобы раздуть из нее слона. На такого рода сравнение напрашивается скандал, который сейчас разгорается на рынке редкоземельных металлов. Суммарное производство таких металлов меньше, чем годовой объем выплавки на заштатном сталеплавильном мини-заводике. Однако их роль в жизни современного общества несопоставимо больше. Можно сказать так: без редкоземельных металлов невозможно развитие инновационной экономики. До начала нынешней осени продвинутая индустрия развитых стран получала редкие земли из Китая почти как ширпотреб — задешево и в больших количествах. Но теперь азиатская страна, превратившаяся в монопольного производителя такого ключевого инновационного сырья, решила закрыть его экспорт. Зато у России открылись прекрасные возможности…
Металлы для прогресса и инновацийРедкоземельные металлы — это часть обширного понятия «редкие металлы». К редким землям относят скандий, иттрий и еще 15 лантаноидов, самый распространенный из которых — церий. Все они своего рода изюминки в большой булке обычных материалов: соединения на их основе, как правило, выступают небольшой добавкой или малой частью промышленных продуктов. Но вместе с тем в решающей степени определяют продвинутые потребительские свойства этих продуктов.
Применение редкоземельных металлов (РЗМ) начало быстро расти приблизительно полвека назад и сейчас составляет порядка 10 млрд долларов в стоимостном выражении, или 130 тыс. тонн в год в пересчете на оксиды (так традиционно оценивается их масса). В нескольких крупных сегментах они обосновались очень прочно. Один из таких сегментов — металлургия, где редкие земли используются в виде так называемого мишметалла — близкой к природной смеси. Мишметалл легко сплавляется со сталью, абсорбирует «мусорные» примеси (кислород, азот, серу, фосфор) и улучшает свойства лигатуры: жаропрочность, устойчивость к коррозии, вязкость. Благодаря высокой температуре кипения РЗМ их смесь используют также для легирования титана и алюминия, а при добавлении в популярные хромоникелевые стали они устраняют проблемы, связанные с низкой пластичностью и плохой пригодностью к обработке.
В изготовлении стекол значение редких земель вообще трудно переоценить. Дело в том, что прозрачный минерал содержит двухвалентное железо, из-за которого стекло со временем мутнеет. Недостаток устраняют добавки мышьяка и сурьмы, но при работе окислителей появляется другая проблема — «мошка» из мелких пузырьков кислорода, которую удаляют небольшой добавкой церия. В обработке стекол прежние материалы сейчас вытеснил полирит, в основном состоящий из оксида церия. Ну и наконец, редкоземельные металлы придают оптике необычные свойства селективного пропускания, высокого коэффициента преломления и проч.
Хоть и в небольших дозах, но практически весь спектр РЗМ задействован при производстве лазеров и в атомной промышленности. В первом случае эти металлы обычно являются частью наиболее важных узлов (например, кристаллов), отвечающих за активацию и концентрацию лазерного пучка. Во втором их роль скорее «служебная»: редкие земли, в особенности гадолиний, хорошо поглощают нейтроны, поэтому их добавляют в состав регулирующих стержней для замедления реакции, а также специальных покрытий для защиты от излучения. Но тут есть одно исключение, которое отлично иллюстрирует стратегическую роль редких земель. Речь идет о наиболее сложном процессе в отрасли — выделении из урана весьма схожего с ним по свойствам плутония. В настоящее время проблема решается за счет фторида лантана, в котором хорошо растворяется радиоактивный элемент, он же — главное сырье для производства атомного оружия.
Большой объем редких земель уже несколько десятилетий используется при изготовлении катализаторов, в основном для нефтяной промышленности. Значительные по весу количества, в первую очередь самария и неодима, идут на производство постоянных магнитов, энергия которых на порядок выше старых аналогов на основе железа. Редкие земли все шире задействуются в качестве компонентов люминофоров. Магнитострикционные свойства (способность менять форму в магнитном поле) этих элементов широко применяются в производстве аудиосистем и устройств, генерирующих звуковые волны, а изотопы РЗМ нужны ученым и медикам в роли маркеров.
Редкие земли по темпам потребления до последнего времени опережали другие металлы. С одной стороны, содержащие их продукты, те же постоянные магниты, производятся во все больших количествах, с другой — регулярно появляются новые сферы применения РЗМ. Например, минеральные стекла стали заменяться синтетическими продуктами, которые в полирите не нуждаются, зато его адаптировали к обработке ЖК-дисплеев и кремниевых кристаллов для электроники. В прошлом десятилетии существенно возросло использование РЗМ для производства оптоволокна и устройств памяти, а также изготовления аккумуляторов и топливных элементов. В нынешнем и следующем они могут стать ключевыми инструментами экологизации промпроизводства и потребительских товаров.
Одно из самых перспективных направлений — РЗМ в расширяющемся производстве электро— и гибридных автомобилей. Классический пример здесь Toyota Prius. В последней модели «заложено» более десятка килограммов редких земель (в основном лантана и неодима) — в аккумуляторах, катализаторах и металлических сплавах. При этом считается: чем масштабнее применение РЗМ, тем более привлекательна модель экологичностью, экономичностью, производительностью двигателя.
Еще одна инновационная тема — использование редких земель в производстве солнечных батарей. Именно за их счет решается принципиальная техническая и экономическая задача — повышение КПД процесса преобразования энергии.
Понятно, что в этой ситуации исчезновение с мирового рынка аж 17 инновационных по своей сути металлов представляется событием невозможным. Тем не менее такая невероятная перспектива замаячила в последние месяцы перед развитыми странами. Все потому, что главная особенность трехзвенной производственной цепочки редкоземельных металлов «добыча + обогащение → первичная переработка с получением смеси РЗМ → сепарация с получением индивидуальных элементов + производство синтезированных соединений» — беспрецедентная по меркам металлургии степень монополизации ее основания. Около 95% производства в первых двух звеньях сосредоточено в одном государстве — Китае. Как же так получилось?
Не редкие, а трудныеРедкие земли на самом деле не редкие, их нынешнее название — дань историческому заблуждению. Если не считать прометия, который в природе практически не встречается, содержание в земной коре любого из РЗМ выше, чем у серебра, а у большинства металлов значительнее, чем у олова. Тем не менее цены на редкие земли оказываются неожиданно высокими, а объемы производства — малыми. То же олово на порядок дешевле гадолиния, который в природе встречается вдвое чаще.
Причина в том, что редкие земли в природе находятся в рассеянном состоянии. В повышенных количествах их содержат сотни и тысячи минералов, промышленное значение, как считается, имеют полсотни, а в заметных количествах разрабатываются только два — бастенизит и монацит. Только на лучших из действующих месторождений совокупная концентрация редкоземельных металлов достигает 5%. При этом в богатых минералах РЗМ всегда сопутствуют друг другу, а вот их разделение оказывается делом исключительно сложным из-за очень схожих химических свойств элементов. Шутка ли, пионерам химии, открывшим в конце XVIII века первый редкоземельный металл иттрий, понадобилось сто лет для последовательного выяснения, что он содержит примеси еще семи «собратьев».
Нынче методы, конечно, другие — ионная хромотография, однако процесс разделения редких земель остается технологически сложным и затратным. Хуже того, их получение сопряжено с экологической проблемой. Богатые РЗМ минералы, как правило, в больших количествах содержат сильнорадиоактивные элементы, в первую очередь торий. Требуются выделение, последующая утилизация и дезактивация опасных веществ.
В начале прошлого века редкие земли добывали преимущественно из монацитовых песков, которые встречаются в самых разных частях планеты. Но затем их сменили более крупные и богатые комплексные месторождения с преобладанием бастенизитов, всего пара таких и определяла, по сути, мировую добычу в последние полвека. В 1960−е годы основной объем сырья на мировой рынок начал поступать с гигантского месторождения Маунтин-Пасс в США. В 1980−е годы масштабную программу по развитию производства РЗМ запустил Китай.
Китай контролирует 30–40% мировых запасов редких земель, при этом весьма качественных. Здесь обнаружены разные типы месторождений, включая крупнейшее из действующих бастенизитовое месторождение Байан Обо с очень высоким (5%) содержанием редкоземельных элементов. Вместе с практически полным отсутствием экологических ограничений, низкой стоимостью трудовых ресурсов и господдержкой ресурсная база позволила китайцам быстро увеличить свою долю сначала на нижних, а потом и на верхних этажах редкоземельного производства. К концу прошлого десятилетия разработку РЗМ в этой стране вели около 200 компаний, которые завалили дешевым товаром весь мир, сметя попутно большинство иностранных конкурентов. Так, в первой половине нынешнего десятилетия цены на концентрат и субпродукты РЗМ упали в среднем в два-четыре раза. С 1990−х годов большинство монацитовых рудников со сравнительно высокой себестоимостью добычи закрылись. Значительную часть мощностей по первичной переработке и сепарации развитые страны сами перенесли в Китай. «Даже США, несмотря на стратегическую значимость редкоземельного сырья и невысокую себестоимость его добычи на месторождении Маунтин-Пасс, прекратили его эксплуатацию, — отмечает ведущий геолог ИЦ “Минерал” Владимир Путивцев. — Правда, в основном по соображениям экологии». Сейчас за пределами Китая остались лишь отдельные фрагменты верхнего и в меньшей степени нижних звеньев редкоземельной цепочки. Это небольшие монацитовые месторождения в Индии, Бразилии и Австралии, сепарационный завод компании Rhodia во французском городе Ля-Рошель, прежний гигант — североамериканская Molycorp и еще несколько предприятий по сепарации и изготовлению синтетических продуктов в Японии, Австрии и Западной Европе.
В последнее время мировой рынок РЗМ работал по следующей схеме. Немногим менее половины концентратов металлов и полученных в ходе их первичной переработки смесей китайцы отправляли на сепараторные заводы в развитых странах (США, Франция, Австрия, Япония). Большая часть перерабатывалась в более сложный продукт (как правило, худшего качества) и разделялась на индивидуальные металлы уже на территории Китая. Готовый продукт там использовался в первую очередь для нужд отечественной промышленности (Китай, например, превратился в крупнейшего производителя постоянных магнитов), меньшая часть отправлялась на экспорт (10–15 тыс. тонн в год), преимущественно в соседнюю Японию. Развитые страны при этом делали ставку на производство наиболее сложной и качественной продукции с использованием РЗМ — катализаторов электромобилей, продвинутых топливных элементов и т. п. Они долгое время предпочитали не замечать гипертрофированную роль Китая, который исправно гнал на рынок дешевый продукт. Но несколько месяцев назад устоявшаяся схема международных поставок волевым решением китайских властей была сломана.
Образцово-показательное выступлениеВ июле этого года ведущая китайская газета «Жэньминь жибао» опубликовала предельно циничную программную статью эксперта по международной стратегии Центральной партийной школы Китая Ли Бина. Он рассказывал, что бедный Китай вынужден задешево продавать свои ценнейшие ресурсы из-за злокозненной политики капиталистических стран, и объяснял, почему экспорт редкоземельных металлов «необходимо постепенно сократить и в конечном итоге прекратить».
Практическая реализация плана началась в августе. Китайские власти объявили об уменьшении экспортных квот во втором полугодии на 72% с перспективой их дальнейшего снижения в 2011 году. В сентябре Китай полностью прекратил поставки редких земель в Японию, по общему мнению, из-за обострения политических отношений. В октябре ограничение поставок стали ощущать американские и европейские промышленники, несмотря на то что во многих развитых странах, в первую очередь в США, к настоящему времени созданы серьезные резервы РЗМ в форме индивидуальных элементов и складированного бастенизитового концентрата.
«Рынок не преминул отреагировать на сужение предложения резким скачком цен — большинство редкоземельных продуктов подорожало в полтора-четыре раза, а некоторые за год выросли на порядок и более», — отмечают аналитики компании METALResearch. Аналогично поднялись и акции работающих на рынке РЗМ компаний.
Физический дефицит металла и мрачные перспективы вызвали едва ли не истерическую реакцию промышленников. Еще в марте на слушаниях комитета по науке и технологиям палаты представителей Конгресса США заговорили о критической зависимости страны от китайских поставок РЗМ и сырья для их получения. После августовского шока предприниматели США, Европы и Японии, а также связанные с ними госструктуры синхронно заявили о необходимости разобрать поведение китайцев на высшем политическом уровне и в рамках ВТО. Представители немецкой индустрии подняли вопрос о создании европейского резерва редких металлов.
Случившееся на рынке редкоземельных металлов — дежавю. Приблизительно тот же маневр китайцам удавался не раз — на рынке магния, титана, множества других индустриальных товаров. Просто нынешний выглядит особенно ярко и особенно логично.
Сейчас китайские власти в управлении многими производственными цепочками переносят акцент на развитие верхних этажей — наукоемких и с высокой добавленной стоимостью. Предложение сырья и полуфабрикатов на экспорт при этом ограничивается, а внутри страны вводятся более жесткие стандарты, отсекающие наименее эффективных производителей и примитивные технологии. Это даже не столько давно продуманная стратегия, сколько естественное и логичное русло развития китайской экономики, где труд ценится все дороже и где все сильнее проявляются ресурсные, транспортные и экологические ограничения.
Вряд ли Китай пойдет на бескомпромиссный конфликт с крупнейшими торговыми партнерами. Как сообщает Associated Press, тема РЗМ уже стала предметом беседы госсекретаря США Хиллари Клинтон и главы МИД Китая Яна Цзечи, в ходе которой американцы получили некие гарантии. Но мягкое ограничение экспорта, создающее дефицит предложения, выглядит со стороны Китая очень выгодным и логичным.
В мире сейчас активно обсуждается вопрос расконсервации американского месторождения Маунтин-Пасс, а также запуска уникального австралийского монацитового месторождения Маунт-Вельд. Тем не менее, по экспертному мнению, воссоздание редкоземельной цепочки за пределами Китая потребует пяти-десяти лет и десятков миллиардов долларов. Поэтому в среднесрочной перспективе китайские продуценты заработают на экспорте сверхприбыли, необходимой для модернизации производства. При этом физический дефицит РЗМ обеспечит Китаю немалую фору в развитии инновационных направлений, а также подтолкнет иностранцев к переносу своих инновационных производств и технологий в эту страну — поближе к дешевому сырью.
Редкоземельный клондайкНа первый взгляд для России китайский финт — скорее проблема. Индивидуальные редкоземельные металлы и их синтетические соединения, готовые для промышленного потребления, у нас практически не производятся, а импортируются преимущественно из Китая, а также из США и Европы. Есть, правда, Ловозерский ГОК, который ведет добычу лопаритовых руд, и Соликамский магниевый завод (СМЗ), который перерабатывает их концентрат. Но СМЗ получает лишь простой полуфабрикат, причем в небольших количествах (несколько тысяч тонн карбонатов редких земель), а затем поставляет его на эстонский завод «Силмет». Для упомянутых российских предприятий редкоземельный бизнес — побочный. Большую часть доходов СМЗ приносит производство магния, а образующийся при этом ядовитый хлор как раз утилизируется при обработке лопаритов.
Тем не менее возможности для развития редкоземельного производства у нашей страны есть. Более того, эти возможности — уникальные.
Сейчас Россия занимает второе место в мире по разведанным запасам редких земель (около 30%) и первое — по их прогнозным ресурсам. Большинство месторождений представлено сравнительно бедными рудами, экономическая целесообразность разработки невелика. Но есть несколько исключений — одно поразительнее другого. Первое — уже упомянутое Ловозерское месторождение. «Приблизительно в равных частях оно представлено тремя основными минералами, — отмечает ведущий научный сотрудник ИГЕМ РАН Александр Самонов. — Помимо лопарита в троицу входит редчайший минерал эвдиалит, который за пределами Кольского полуострова обнаружен только в двух точках планеты, да и то в малых количествах. Для редкоземельного производства он куда привлекательнее лопарита, ведь содержание РЗМ в нем составляет 2–3 процента, то есть вдвое выше. Кроме того, эвдиалит содержит широкий спектр редких металлов — это циркон, гафний, ниобий, тантал и другие. Запасы руд, доступных к разработке открытым способом, уже сейчас оцениваются в 80 миллионов тонн, а прогнозные ресурсы на три порядка больше».
Вторая жемчужина — Томторское месторождение на территории Якутии. Содержание редких земель в его рудах достигает феноменальных показателей в 12%. При этом разведанные запасы составляют 150 млн тонн, а прогнозные едва ли не больше всех мировых. Более того, руды Томтора в значительных количествах содержат редкие металлы, в частности большие концентрации (около 5%) ниобия. Ниобий, к слову, тоже стратегически важный «монополизированный» элемент — около 85% его добычи приходится на Бразилию.
Наконец, еще один весьма перспективный источник РЗМ ныне в буквальном смысле пылится в отходах. На Кольском полуострове уже многие десятки лет в огромных масштабах добываются апатитовые руды для производства фосфорсодержащих удобрений. Специфическая особенность содержащих эти руды месторождений, включая главное, разрабатываемое ОАО «Апатит», — значительное (1–2%) содержание РЗМ, извлечение которых, по мнению многих ученых, вполне рентабельно. Комплексная переработка всего апатитового сырья, будь она реализована, позволила бы производить около 40 тыс. тонн редких земель в год.
Наконец, у трех упомянутых ресурсов есть и еще одно преимущество. Все они в промышленных количествах содержат металлы иттриевой группы, которые практически отсутствуют в монацитовых и бастенизитовых рудах и на два-три порядка дороже, чем более распространенные металлы цериевой группы.
Кто бы мог потянуть инвестпроекты в этой области?
СМЗ и Ловозерский ГОК контролируются «Сильвинитом» Сулеймана Керимова, он ранее не выказывал интереса к инвестициям в новые промышленные объекты. «Апатит» контролируется холдингом «Фосагро», главным владельцем которого считается сенатор Андрей Гурьев. В последние годы компанию вполне устраивал бешеный рост цен на смешанные удобрения, прочие проекты ее, видимо, не интересовали. Освоению Томторского месторождения мешало его непростое географическое положение в глухих, слабо освоенных районах, без какой-либо инфраструктуры.
Но теперь-то условия изменились. Редкие земли, в отличие от удобрений, крайне дороги и продолжают дорожать. Благодаря добычной базе и связанной с ней инфраструктуре Россия вполне в состоянии попасть в созданное китайцами окно возможностей. А поставки полуфабрикатов оказавшимся в сложном положении развитым странам могли бы стать хорошей стартовой площадкой для создания у нас верхних этажей редкоземельной цепочки и перетягивания производств инновационных товаров.
По нашей информации, возможность восстановления производства редких земель сейчас рассматривают на Забайкальском ГОКе, хотя предприятию необходимо вложиться в покупку лицензий и оборудования, а масштабы выпуска концентрата будут все же невелики. Совсем недавно появился потенциальный инвестор и у Томтора. Правда, правительство Якутии нашло его… в Китае. Какую-либо информацию об активизации интереса к редкоземельной теме со стороны двух главных интересантов — «Фосагро» и СМЗ — нам, к сожалению, получить не удалось. Остается надеяться, что владельцы двух активов, всячески подчеркивающие лояльность властям, все же заинтересуются инвестиционными возможностями и поучаствуют в создании стратегической редкоземельной отрасли.
